Так вот, выясняется, что договориться с Путиным и с Медведевым, по какому-либо конкретному вопросу сейчас недостаточно для его решения. Часто оказывается, что в недрах госаппарата и спецслужб есть свой взгляд, а иногда несколько разных взглядов, отличных от обязательств, взятых на себя премьером и президентом. В результате вопросы не решаются, а наоборот, саботируются.
Путин, как он сам говорил, в детстве был хулиганом, регулярно участвовал в уличных драках. В «лихие девяностые» в самый разгар «первоначального накопления» он фактически руководил «бандитским Петербургом» - «криминальной столицей России». Тогда он не просто выжил, но сделал головокружительную карьеру, что, согласитесь, требует определенного набора качеств. Когда он стал первым лицом, эти качества, как это часто бывает в подобных случаях, автоматически стали примером копирования его подчиненных и далее вниз по вертикали. На разных уровнях появились сотни «маленьких Путиных», некоторые из которых еще более «отмороженные», чем оригинал.
Как бы не критиковали СССР и его спецслужбы, никто не может упрекнуть их в бездумном авантюризме и «отмороженности», также как в тотальной коммерциализации, криминализации, отсутствии профессионализма и управляемости со стороны политического руководства страны и собственного начальства. В нынешней России все наоборот, и сейчас такая ситуация привела к «войне спецслужб» уже не в масштабе Москвы, как осенью 2006 года, а в масштабе всего бывшего СССР и даже за его пределами.
- Что вы имеете в виду? Какие спецслужбы?
- Во-первых, это российские спецслужбы, которые фрагментированы, фактически неуправляемы, разбиты на враждующие кланы и группировки. Порой конфликты между такими группировками разрешаются методами, присущими криминальным сообществам. Во-вторых, это спецслужбы стран Закавказья, Средней Азии, Украины, а также Северного Кавказа. Точнее, сейчас на Северном Кавказе, в Чечне, нет собственных спецслужб, но при Дудаеве и Масхадове они были. Люди оттуда живы и здоровы, кто-то из них, легализовавшись при Кадырове, находится в самой Чечне, кто-то в России, кто-то в Европе, кто-то на Ближнем Востоке. Они, как правило, в той или иной степени симпатизируют Кадырову, у них сохранились и связи, и источники финансирования, и огромный практический опыт противостояния спецслужбам российским.
Естественно, многие детали мне неизвестны, но общая картина вырисовывается тревожная. Надо учитывать их специфику. Грозный, Баку, Ташкент, Львов и даже Киев, Стамбул и Дубай- это не Лондон, не Нью-Йорк, и даже не Москва. Пусть на меня никто не обижается, но мышление там довольно провинциальное. Мы в Москве, кроме патриотической и демократической шизы, знаем, что российская правящая бюрократия и российские спецслужбы, как часть бюрократии, не преследуют никаких иных целей, кроме целей карьеры и личного обогащения. Если вы упрекнете какого-нибудь высокопоставленного чиновника в том, что он посвятил себя восстановлению, например, Российской империи или СССР и готов положить на это собственное благополучие и даже жизнь, вам покрутят пальцем у виска - нет таких в нынешней российской «элите». А среди идеологизированных националистов на Кавказе или на Западе Украины такие есть, и в немалом количестве. Эти люди, будучи идеологически мотивированными, незаслуженно наделяют теми же качествами своих врагов - российских чекистов.
Я, честно говоря, устал безуспешно объяснять, что мотивация современного чекиста или грушника - «срубить бабла» и подсидеть коллегу, а вовсе не восстановить Российскую империю. В это не верят. Причем все знают о воровстве и коррупции в России, но все равно не верят, так как у них тоже есть и воровство, и коррупция, но есть также ниша для идеологии, как бы к этой идеологии не относиться. Сказанное было бы не столь важно, если бы не приводило к хронически ошибочной интерпретации целей и намерений другой стороны. Ведь такое неправильное понимание - это первейшая основа для конфликта.
- Можно перечислить конфликты спецслужб, о которых вы говорите?
- Повторюсь, я многого не знаю. То понимание текущих конфликтных событий, которое сложилось у представителей некогда братских народов, я изложить попытаюсь. При этом специально оговорюсь, что это их, а не мое мнение, и прошу его мне не приписывать.
Взять ситуацию вокруг Ахмеда Закаева. Чеченцы говорят, что Рамзан Кадыров хочет привлечь его на свою сторону, против чего Закаев не возражает. Он ценен для Кадырова своей репутацией умеренного политика, которая сложилась у него на Западе. Займись Закаев прокадыровской агитацией за рубежом, он смог бы существенно скорректировать ныне неважный имидж президента Чечни в Европе и Америке. Помимо этого, после провозглашения радикальными исламистами Имарата Кавказ взамен Чеченской Республики Ичкерия, осудивший этот шаг Закаев стал единственным держателем этого бренда. Перейди он на сторону Кадырова, сразу же отпадут последние сомнения относительно легитимность последнего в качестве лидера чеченского народа.
С таким набором аргументов, Кадыров, по словам моих чеченских собеседников, пришел к Путину и к Медведеву и заручился их поддержкой, после чего его диалог с Закаевым получил заметное ускорение. Однако в процесс вмешалось ФСБ, ставшая настойчиво распространять публичные заявления о том, что якобы Закаев - террорист, что он готовит террористические акты и так далее. Кадыровцы, прекрасно знающие, что ничего подобного Закаев не готовит, вступили с ФСБ в жесткую полемику. Но главное, они никак не могут понять, почему договоренности с двумя первыми лицами государства для ФСБ не указ, строят на сей счет разные конспирологические версии.
В еще более сложное положение попал новый президент соседней с Чечней Ингушетии Юнус-Бек Евкуров, который также заручился поддержкой Медведева и Путина и приступил к диалогу с вооруженной оппозицией. Диалог стал быстро продвигаться, Евкуров в селе Галашки провел личную встречу с лидером ингушских исламистов Али Тазиевым, более известным по позывному «амир Магас». Однако 12 февраля в одном из домов в Назрани прогремел взрыв, разрушивший пол квартала, после чего ФСБ объявила, что ею был предотвращен теракт, который амир Магас якобы готовил против Евкурова. Я не знаю, что на самом деле случилось в Назрани 12 февраля. Однако и в Ингушетии, и в Чечне, многие убеждены, что имел место организованный ФСБ постановочный спектакль с привлечением бросовой агентуры с целью сорвать внутриингушский диалог.
Тема азефовщины на Северном Кавказе является, наверное, сейчас наиболее обсуждаемой. Чеченцы утверждают, что на Рамзана Кадырова было несколько попыток покушений, одна из них недавно. Во всех случаях предполагаемыми исполнителями выступали люди, в отношении которых у чеченцев есть убежденность, что они - агенты ФСБ.
Продолжает развиваться история, связанная с убийством в Вене некоего Умара Исраилова, получившим широкую огласку в западной прессе. В свое время Исраилов был в отряде полевого командира Маирбека Эшиева. Эшиев перешел на сторону Кадырова и был назначен командиром Антитеррористического центра Веденского района. Однако он не прекратил контактов с боевиками, в частности с Хайруллой, взявшим на себя ответственность за убийство Ахмата Кадырова. Два года назад Хайрулла был ликвидирован кадыровцами, а Эшиев разоблачен и, возможно, также ликвидирован. Исраилову же удалось уехать в Австрию, где он начал кампанию по «разоблачению преступлений Кадырова». В частности, он связался с New York Times, которая опубликовала его обвинения, но это произошло уже после убийства.