В кабине космокатера было сумрачно, ее освещали только свет Юпитера да разноцветные огоньки пульта управления. Акимов сидел в кресле первого пилота и старался незаметно чуть-чуть менять траекторию, возвращая рукам «чувство штурвала». Сидевшие рядом Януш и молодой астрофизик Фоменко делали вид, что не замечают маленьких хитростей начальника и смотрят только на желтое пятнышко Амальтеи, быстро растущее впереди.
— Отвык, — вздохнул наконец Акимов и снял руки с пульта. — Януш, возьми управление. Нечего валять ваньку.
— Ничего, Андрей, привыкнешь, — засмеялся Граховский. — Тут мы подраспустились без тебя, ударились в философствования. Так что придется тебе совершить круиз по спутникам, навести порядок. А пилота мы тебе не выделим. Верно, Василь?
— Так, — смутился Фоменко. —
Э-э… Собственно, нет. Пилоты для Андрея Ивановича будут. Да хоть я, к примеру.
— Ничего, товарищи, дел теперь для всех хватит. И для пилотов, и для вас, астрофизиков, — сказал Акимов. — Пора нам за Юпитер браться как следует, потому что это часть нашего завтра. Знаете, о чем я думал тогда, после встречи с Лениным? О том, что когда-то для миллионов людей будущим были мы. И наши дела… Передай мне управление, Януш, — Амальтея. Штурм Юпитера начнется отсюда.
Владимир Лигуша
ЗЕМЛЯНИЧНЫЙ ПИРОГ
Инна остановилась перед столом, торжественно держа на вытянутых руках огромное блюдо. На нем, покрытый румяной корочкой и натеками шоколадного крема, источал несказанный аромат земляники чудесный пирог. Девять лет Инна не знала этого запаха; четыре года она возилась с интегратором, пытаясь заставить его сотворить это чудо. И вот, когда она наконец испекла настоящий земляничный пирог, пришло сомнение: вдруг это нужно только ей самой?..
Инна ревнивым взглядом окинула сидящих. Три пары детских глаз, увидевших свет на Терции… Прислонившись к дверному косяку, Андрей наблюдает.
— Это земляника? — тихо спрашивает маленький Эдди, жадно расширяя ноздри.
— Что же еще? — возмущенно шепчет Анка, будто сто раз уже пробовала такой пирог…
Эти двое покорены, хотя еще не отведали пирога. Остается Нат. Глаза восьмилетнего мальчика уже научились внимать реальности, становясь все более равнодушными при виде похожих на вымысел картинок стереовизора…
Потом они вместе ели пирог. Ели сколько кому хотелось: он был большой… И младшие, едва отдышавшись, тут же стали мечтать, сколько каждый съест земляники, когда они вернутся на Землю. И клубники, и черники, и ананасов… Словом, всею, чего они никогда не пробовали. И только Нат выскользнул из-за стола, вежливо поблагодарил и попросил разрешения погулять.
Когда за ним захлопнулась дверь, Инна повернулась к мужу. Андрей молча развел руками.
— Он опять уходит к попрыгунчикам, — жалобно сказала Инна.
Я боюсь…
— Попрыгунчиков? Наоборот, с ними ему ничего не грозит.
Инна покачала головой.
— Они сделают его одним из своих.
Андрей снова промолчал. Про себя же подумал, что, возможно, это был бы лучший выход из положения.
Стена леса поднималась уже совсем близко. Нат остановился и пpoнзительно свистнул. Эхо прокатилось между мощными стволами, покрытыми оранжевой чешуей. Почти тут же издалека донесся ответный радостный свист. Там, на небольшой поляне, находилось селение попрыгунчиков: нехитрые сооружения из разлапистых веток, похожие на шалаши. Сами попрыгунчики раньше жилья не строили — их этому научила Инна. И теперь большая группа попрыгунчиков отказалась от кочевой жизни..
Из коричневого сумрака леса выскочили несколько гибких фигурок и затеяли вокруг Ната восторженный танец, возбужденно что-то насвистывая. Нат вытащил из кармана коробку леденцов из тягучего сока болотного кустарника, и шум стих.
Попрыгунчики степенно разобрали угощение. Последним, как всегда, к коробке потянулся Ушастый. Покончив с лакомством, он вновь начал свистеть, подкрепляя свою речь жестами. Пат уже научился разбираться в несложном языке попрыгунчиков, но и без того знал, чего хочет его неугомонный товарищ. Он достал из кармана еще одну коробку леденцов и показал ее мгновенно развеселившемуся обществу. Затем отдал коробку одному из попрыгунчиков, приглашая его быть судьей, и побежал к далеким скалам, ежесекундно оглядываясь. Вслед за ним запрыгали и попрыгунчики. На месте остался только Ушастый. Он, как обычно, давал фору Нату, позволяя уйти вперед метров на четыреста. Попрыгунчики перемещались огромными шестиметровыми прыжками, отталкиваясь сразу обеими ногами…