Не могу прогнозировать на тысячу лет вперёд, но очень надеюсь, что процент неформатной, талантливой литературы в скором времени увеличится. Мы Не только должны идти на поводу у читателей. Мы должны их воспитывать. Потому что человек, выросший на форматной и чаще всего некачественной литературе, перестаёт воспринимать действительно ценные вещи. Он почти не учится.
— Если я правильно вас понял, лекарством от кризиса в литературе может быть добрая воля и донкихотский характер некоторых издателей?
- Ну, частично. Я не говорю, что все издатели должны печатать только неформат. Они в этом случае разорятся. Основную смысловую нагрузку должна брать на себя периодическая литература. Должно быть больше журналов, больше публикаций в малой форме.
Малая форма — очень сложная для писателей. Талантливый рассказ труднее написать, чем роман. Но за малую форму мачо платят. Естественно, профессиональные писатели избегают этого, потому что им нужно на что-то жить. Они не хотят перебиваться «с хлеба на воду», как в своё время приходилось О'Генри. Но именно периодическая литература должна публиковать талантливые вещи в малой форме.
Ну и книжные издательства, конечно, могли бы тоже выделять Из получаемых доходов немного больше денег для того, чтобы издавать хорошие книги. Не только для призов и грамот, которые потом развешивать в рамках по стенам кабинетов.
Разумеется, форматирование литературы будет сохраняться ещё очень долго. Но я надеюсь на то, что человек будущего будет всё-таки разносторонним, умным и эмоционально насыщенным. А такие качества помогает развивать настоящая, хорошая литература.
— Наверное, было бы неплохо, если бы издатели и читатели, заинтересованные в настоящей, интересной, умной и глубокой фантастике, не стиснутой узкими рамками форматов, объединились в неформальный клуб.
- Мы готовы стать членами такого клуба.
— А вы практикуете такую форму обратной связи с читателями, как публикация отзывов об опубликованных вами произведениях?
- Мы пробовали несколько раз это читателям предложить. Но они (когда я с ними встречаюсь на публичных мероприятиях) говорят: У вас всё хорошо. Нам всё нравится. Что же об этом ещё писать?
С одной стороны я рад, что меня не ругают. Но, с другой стороны, мне бы хотелось знать точку зрения читателей. Человек получил удовольствие, прочитал хорошую вещь, но не хочет ничего об этом сказать!
— Как вы считаете, если всё-таки удастся создать неформальный клуб любителей фантастики, в котором читатели не будут стесняться высказывать своё мнение о прочитанном, а издатели начнут публиковать самые умные и интересные высказывания читателей, не станет ли этот союз единомышленников инструментом объединения и сплочения болеющих душой за судьбу фантастики людей в организованную силу?
- Стругацкие сказали, что это профессиональные читатели. Я думаю, лучше пользоваться этим термином. Я бы хотел, чтобы слой профессиональных читателей увеличивался. К сожалению, он пока сокращается.
Сергей Абаимов
CBAДЬБA
На улице шёл снег. Крупные редкие снежинки кружились в свете фонарей и падали на мокрый асфальт. Яркие огни машин слепили на мгновение и исчезали во мгле зимнего вечера. Он поцеловал Эйрин и заботливо поправил на ней вязаную шапочку.
— Ты не замёрзла, любимая? — спросил он.
— Нет, дорогой. Здесь так хорошо после ресторана, после шумных, но надоедливых гостей. Давай не будем брать такси? Давай немного погуляем?
Он взял ее под руку, и они ионии по чёрному, сверкающему отражёнными огнями тротуару. Это был самый счастливый день в его жизни. Эйрин шла рядом, её тонкая изящная руки лежала на его руке, высокие каблучки цокали по асфальту. Ещё вчера они были чужими, а сегодня она стала его женой.
Налетевший порыв мокрого ветра закружил и бросил им в лицо снежинки.
— Ты не замёрзла, дорогая? Сегодня холодно, снова спросил он. Остановился, поправил воротник её пальто и, не удержавшись, вновь поцеловал.
— Нет, мне так хорошо с тобой! — её глаза ласково смеялись и просили нежности.
Они дошли до его дома и поднялись по лестнице на второй этаж.
— Теперь это и твой дом, любимая, — произнёс он, распахивая дверь своей квартиры. Она вошла и несмело огляделась.
— Здесь так уютно! — произнесла она.
Он снял с неё мокрое пальто, отряхнул его и повесил в прихожей. Потом обнял её плечи в подвенечном платье и повёл в гостиную.