Есть и другое доказательство. Известно, что празднику Ивана Купалы, обозначенному на кувшине двумя крестами, предшествовала так называемая «русальная неделя», состоящая из шести дней. Но вплотную ко дню Купалы на календаре в нижнем ряду примыкает выбивающаяся из обычного ряда «гирлянда» квадратов, их ровно шесть. И наконец, последнее в звене доказательств. Один из квадратов стоит прямо под значком, напоминающим дерево, предположительно символом праздника Ярилы. Единственное летописное свидетельство о дате этого праздника, часто подвергавшееся историками сомнению, называет день 4 июня. И если подсчитать, квадрат под деревом стоит точно на месте 4 июня...
Итак, на «ромашкинском кувшине» очень точный календарь. Сомнений в этом уже не могло быть. Календарь, начинающийся, как нетрудно было подсчитать, 2 мая и кончающийся 7 августа.
Мне пришло в голову сравнить известные сегодня вегетационные сроки созревания на Украине яровой пшеницы и ячменя с «агротехническим календарем» кувшина. Около 2 мая появляются первые всходы. 20—30 мая пшеница выходит в трубку — в этот период растениям необходимо много влаги. И на календаре из села Ромашки прямо над квадратиками, обозначавшими именно эти дни, в верхнем ряду рисунков располагались отчетливые волнистые линии. Линии, явно символизирующие дождь...
11—20 июня — колошение. И в этот период растениям необходимы дожди. И снова над квадратами этих дней расположены те же волнистые линии. 4—6 июля — молочная спелость зерна. Вновь волнистые линии наверху. Наконец, день 20 июля, праздник бога неба. После этого праздника волнистые линии на календаре переходят из верхнего ряда в нижний. Дожди больше не нужны земледельцам — и календарь символизирует «низведение» всех небесных вод под землю накануне жатвы.
Четыре периода дождей на «ромашкинском» кувшине почти точно соответствуют тем четырем оптимальным периодам, когда дожди действительно были нужны яровым хлебам.
В языческих молениях о дожде большую роль играла вода: моления проводились у рек, у «святых» озер, у родников, у ручьев. Кувшин с магическим календарем делал налитую в него воду «святой», и этой водой кропили поля, чтобы «вызвать» дожди, подобно тому как это еще недавно делали христианские священники во время молебнов о дожде.
Увлекшись календарной символикой, я, естественно, стремлюсь понять наиболее глубокие ее корни. Мне кажется, они уходят к земледельческим и скотоводческим племенам бронзового века. Удалось расшифровать (правда, менее надежно) некоторые рисунки из раскопок на Кавказе и в Венгрии. Мышление древних людей везде шло сходными путями.
Эвлин Во. Поклонник Диккенса
Несмотря на то, что мистер Макмастер прожил в Амазонии около шестидесяти лет, никто, кроме нескольких семей индейцев-ширианов, не знал о его существовании. Хижина Макмастера стояла на маленьком островке саванны, не более трех миль в диаметре, окруженном со всех сторон плотной стеной джунглей.
Небольшая река, протекавшая неподалеку, не была нанесена ни на одну карту; ее бурное течение представляло опасность даже для бывалого путешественника. Большую часть года переправиться через нее удавалось далеко не каждому. И никто из обитателей этой забытой богом земли, за исключением самого мистера Макмастера, даже не подозревал о существовании таких стран, как Колумбия, Венесуэла, Бразилия или Боливия, каждая из которых в разное время претендовала на этот район.
Хижина Макмастера была больше, чем жилища его соседей-индейцев, однако не отличалась от них по конструкции — такая же крыша, покрытая пальмовыми листьями, те же глинобитные стены и пол. Макмастер владел десятком коз, которые паслись в саванне, плантацией кассавы и несколькими банановыми и манговыми деревьями. У него была собака и старинная одностволка. Скудные сведения о внешнем мире Макмастер получал от золотоискателей-одиночек, причем эти сведения множество раз передавались из уст в уста и переводились с одного языка на другой, пока не доходили по цепочке от Манауса до глубинных районов Амазонии.
Однажды, когда Макмастер набивал патроны, в хижину заглянул индеец. Он сообщил, что видел в джунглях белого человека. Тот один и, видимо, болен. Макмастер зарядил ружье, положил в карманы уже готовые патроны и двинулся в направлении, указанном индейцем.
Вскоре Макмастер отыскал человека. Тот был без шляпы и ботинок; через изодранную в клочья одежду просвечивало исхудавшее тело. Ноги человека, порезанные и распухшие, кровоточили. Оголенные поверхности тела были облеплены насекомыми. Глаза человека лихорадочно блестели. Он разговаривал сам с собой, но, когда Макмастер обратился к нему по-английски, человек бессвязно забормотал: