Звери непуганые. Рыба на голый крючок хватает. Ловили мы плохоньким спиннингом с допотопной блесной, на которую и мальчишки в Европе давно не ловят. Даже не ловили, сама ловилась. К такой рыбалке интерес быстро пропадает — азарта нет. Собственно, много ли надо на уху...
— Вот сюда кидай, ближе к камням,— напутствовал Анатолий.— Здесь гольцы и генералы стоят. А сюда бросать будешь — оштрафую.
— Что так? — удивился я.
— Сейчас кижуч на нерест идет, его ловить нельзя. Здесь яма, он в ней стоит, отдыхает. А гольцов и генералов лови сколько хочешь.
С первого же заброса взял голец, небольшая хищная рыба, зеленая с красными точками по бокам.
— Гольца собакам. Генерала лови, — слышу из-за спины голос Анатолия.
Еще несколько гольцов вытянул. Наконец сильная поклевка, подсекаю, леска как тетива... и началось. Где-то на середине реки из воды вылетела рыбина и плюхнулась обратно в воду. Моя рыбина!.. Какое-то первобытное счастье охватывает меня. Позже я разглядел ее, зубастую, с широкой красной полоской на боку. За эту полосу, похожую на лампас, и зовут ее на Камчатке генералом.
Килограммов на 6-7 потянул мой генерал, его одного нам хватило бы на несколько дней. Если бы... Анатолий отрезал ему голову и вырезал брюшко.
— Остальное собакам,— властным голосом сказал он.
С двух генералов получилась такая уха... Правда, с картошкой вышла «напряженка», как сказал Анатолий. Плохо родит здесь земля, почва пористая, вулканическая, «поливай, поливай, а она воду не держит, как песок».
Сколько же здесь рыбы, глазам не веришь. По берегу то здесь, то там валяются дохлые рыбины. Пока ловил, зашел в реку по колено, так о дои сапоги дважды терлись кижучи, уже отнерестившиеся, по метру длиной. Они искали себе ложе для вечного сна. Камчатские реки — реки любви, страстей и холодной смерти...
Природа всюду живет по своим законам и правилам. Учет этих правил, видимо, и есть то, что раньше называлось житейской мудростью, а ныне рациональным природопользованием.
После поездки на Камчатку могу с уверенностью утверждать, что примеров этой мудрости житейской я здесь что-то не видел. Может быть, просто не попались они мне? Но еще недавно с крохотной Камчатки везли белковой продукции больше, чем из огромного Казахстана с его самыми просторными в стране пастбищами и рекордным поголовьем скота. (Рыба, как и мясо, есть белковый продукт.)
Казалось бы, щедрые реки надо беречь как зеницу ока, и красной рыбой, икрой страна будет обеспечена на долгие времена. Так ведь нет. На полуострове подумывают о ГЭС, создают чахлое сельское хозяйство. Во имя чего? Чтобы обеспечить область мясом и овощами, выполнить задание Продовольственной программы! Рубят уже сук, на котором сидят. Если не срубили уже...
С ферм, с полей полились в нерестовые реки навоз, пестициды, поэтому теперь и не стало той красной рыбы. Слезы остались... Природа мстит изобретательно.
Во что обходится стране сельское хозяйство «по-камчатски», точно сказать трудно. Я попробовал прикинуть: один килограмм мяса тянет примерно рублей на двести с гаком. С учетом потерь на рыбу и икру, разумеется. Но дело даже не в оглушительной цифре.
Чтобы поддержать падающие уловы, рыбаки ловят все подряд. Такие рыбы, как окунь, пристипома, нототения в камчатских водах уничтожены как виды. Крайне истощено стадо сельди. Помогай живому — учит житейская мудрость. Выбивай план любой ценой — заставляет бытующая практика. А тут еще ГЭС! Их плотины окончательно отгородят Камчатку и всю нашу страну от красной рыбы.
Я стою на берегу реки Жупанова, разглядываю орлана, который сидит неподалеку на сухом дереве и смотри на меня. Кто я? Что делаю? Любопытство, видимо, нормальное свойство всего живого на Земле. Вот и смотрим мы с орланом друг на друга, изучаем. Птица не подозревает ни о каких экологических катаклизмах, нависших над рекой. Я знаю о них и молчу.
Назавтра Анатолий предложил поехать на вездеходе километров за двадцать, отвезти кое-что в промысловую избушку. Все-таки сезон не за горами.
Рядом с навесом, под которым стоял вездеход, я заметил медвежьи следы. Крутятся косолапые около зимовья. Не случайно собаки по ночам заливаются.
Мы затопили баньку, чтобы, вернувшись, было где отдохнуть. И — вперед. Проехали осинники, поляну с высокой травой, пересекли участок тундры и вышли на берег реки. Для вездехода река не преграда, особенно такая, как Жупанова — чуть больше метра самое глубокое место здесь. Правда, течение хорошее. Переправились через реку и дальше по накатанной дорожке.
Стоп. Я мысленно еще и еще раз переправился через реку... Что же это за речка-реченька, мелкая ведь она. Какую же плотину придется строить, чтобы напор был? Всю прибрежную тундру и тайгу затопят. Неужели ничего другого нельзя придумать? Неужели нет никакой альтернативы? Есть! И не одна! Тысячелетие назад люди знали о водяном колесе, водяные мельницы... их строили на малых реках. И никакой природной катастрофы, никаких особых затоплений, все соразмерно. Может же, оказывается, быть речная энергетика и без водохранилищ. К слову сказать, в мире есть неплохие проекты, связанные с малой энергетикой. В Китае, в западноевропейских странах. А чем плохи, например, наплавные турбины, они все время на плаву, и вращает их поверхностное течение реки. Но все это там, у них. А у нас только стандартные ГЭС и только стандартное мышление. Шаг вправо, шаг влево по-прежнему считается за побег.