Самовар. Очень русское название. Оно сродни сказочным скатерти-самобранке и ковру-самолету. Вошедшее в моду словечко-конкурент «авто» (синоним «само») гораздо холодней и официальней, хотя, возможно, и динамичней. Оно уж никак не годится, чтобы им называли основное украшение семейного чаепития.
Прошлый век — золотая пора самоваров. Они вошли тогда в каждый дом: в профессорские квартиры и крестьянские избы, в тесные каморки рабочих и буржуазные особняки. В Туле сложились целые династии «самоварных королей». Это Балашовы и Баташевы, Воронцовы и Ваныкины. Но не им обязан русский самовар своей славой.
Русские самоварники, в большинстве своем нам неизвестные, с помощью нехитрых инструментов — клещей да молотка — «наводили» на своих наковальнях («кобылинах») из спаянных листов меди сосуды удивительной красоты.
В Москве и на Урале, на тульских заводах и в суксунских мастерских безымянные умельцы превращали обычный предмет домашнего обихода в произведение искусства. Железные и медные, серебряные и позолоченные самовары приобретали самые диковинные формы. В них отражались разнообразнейшие вкусы. Пузатенькие и в рюмочку, кубиком и бочонком, в стиле барокко или ампир, маленькие дорожные с отъемными ножками и гиганты для купеческих чайных.
Всякий человек, умеющий ценить прекрасное, не может остаться равнодушным перед сверкающим телом самовара.
О нашем русском самоваре еще будут писать искусствоведы, как они пишут сейчас о тюменских дымниках и велико-устюжских сундуках, городецких прялках и изделиях Хохломы. Да и сам он вовсе не сошел с арены, как, скажем, его дальний родственник — паровоз, в котором тоже было что-то романтическое, какая-то особая выразительность. Судьба же героя этой статьи другая, и не только потому, что он перешел на электрическую тягу...
Уходя с выставки в Зарядье благодарный и растроганный, я вспомнил строки современного поэта:
...Я завидую:
Старый жестянщик был мастер.
Это радость —
Оставить на жести иль слове
Трепет пальцев своих.
Или мысли о счастье,
Или красную капельку крови.
Р. Щербаков, Фотокомпозиция Г. Комарова
Кальяуайха-врачеватели
Ла-Пас — удивительный город: куда ни пойдешь, все в гору. Чем беднее квартал, тем он выше. Внизу, в Баррио-Бахо, говорят по-испански — тут министерства, красивые дома, отличные магазины. Во всех бесчисленных Барриос-Альтос (то есть «Верхних кварталах») говорят на языках кечуа и аймара, здесь живут индейцы и метисы-чолос. В самом далеком конце (или, лучше сказать, на самом верху) квартала Баррио-Альто-дель-Ориенте стоит церковь св. Франциска. Церковь окружена такими узкими кривыми улицами, что нечего и думать о том, чтобы добраться сюда на автомобиле, и знатным господам из Нижнего города приходится, задыхаясь, подниматься пешком. Но хоть и трудно добраться сюда, здесь всегда много людей: оборванные, больные туберкулезом индейцы, босые индианки с трахомными детьми на руках, метисы-чолос, у которых перевязаны грязными тряпками то рука, то нога, — словом, те, у кого нет денег на врача; а также богатые дамы и сеньоры, которым не в силах помочь доктора; томимые неразделенной любовью юнцы, жены, ревнующие мужей, и все прочие, нуждающиеся в самой разнообразной помощи, — все они приходят сюда, к индейским знахарям из племени кальяуайха.
Само слово «кальяуайха» значит «обладающие лекарством». Под этим именем они были известны еще в гигантской империи инков и до сих пор известны по всей Южной Америке — от Колумбии до Аргентины. Их знают и крестьяне-горцы на Альтиплано, и племена сельвы.
Из своих деревень в боливийской провинции Баутиста Сааведра, что на северо-востоке от озера Титикака, они уходят в странствия на год, а то и больше, закинув за спину пестрые домотканые сумки с лекарствами. В Ла-Пасе они постоянно останавливаются в квартале у церкви св. Франциска. Тут же и их лавки.
Перед домами на открытых прилавках разложены в коробочках сушеные травы всех цветов, куски камеди, разноцветная глина, баночки, горшочки, бутылочки, запечатанные смолой. Продавцы сидят молча. Если тебе что-то нужно, сам придешь и расскажешь, в чем дело. Что у тебя? Ревматизм? Вот пучок сухих трав, размочишь в вине и приложишь к пояснице. Не везет в любви? Вот талисман — держащиеся за руки фигурки из белого камня. Разбогатеть хочешь? Возьми десять глиняных овечек, поставь за образ Святой Девы Гваделупской — и будет у тебя большое стадо.