Сто лет назад в Лондоне на Международной хозяйственной выставке Босния была представлена вениками, деревянными ложками, сушеными грушами да мешком каменной соли.
Той самой соли, которая создала и разрушила старую Тузлу. Той, с которой началась Тузла новая.
Н. Паклин
Вит Мастерсон. Когда наступает полночь
Письмо пришло в понедельник с утренней почтой.
Джеймс Пенн появился на службе ровно в девять. Насвистывая, он вошел в кабинет. Это был молодой энергичный руководитель тридцати пяти лет, поджарый, загорелый, с коротко остриженными волосами.
Настроение у Пенна было, как всегда, отличное. К его приходу секретарша раздвинула шторы, закрывающие прозрачную наружную стену, и Пенн видел воздушные голубые очертания южнокалифорнийского города, тонущего в весенней солнечной дымке. Если день выдавался по-настоящему погожий, ему удавалось разглядеть даже фешенебельный пригород, где он и Бев выстроили себе дом два года назад, сразу же после того, как его назначили главой Отдела контрактов.
В приподнятом настроении он начал разбирать почту. Взял конверт, лежащий сверху, и вытянул из него листок бумаги. Все сильнее недоумевая, он перечитал письмо, хотя и продолжал улыбаться, как будто ему сообщили шутку, смысл которой ускользал. Текст был коротким. Его не печатали на машинке, не писали от руки. Неровные строчки были оттиснуты штемпельной краской прописными буквами — явно литерами из набора игрушечной типографии. Но ничего детского или игрушечного не было в его содержании. Пенн еще раз осмотрел конверт. Проштемпелевано на городской почте в полночь. Он вызвал секретаршу. Она вошла, держа блокнот наготове. Пенн поднял конверт и помахал им.
— Нора, вы ведь вскрывали это письмо. Может быть, ненароком прочли?
— Конечно, нет, мистер Пенн. Что-нибудь не так?
— Ничего, все в порядке, — ответил Пенн, отпуская ее.
Оставшись один, еще раз перечитал письмо, как будто старался накрепко запомнить текст:
«Я знаю, кто ты такой. тебя разыскивают, чтобы убить. если ты мне не заплатишь, я скажу им, где тебя найти. не вздумай соваться в полицию» .
И это все. Ни обращения. Ни подписи.
Всего пять минут назад за столом сидел самоуверенный молодой чиновник, гордящийся собой и своим умением вести дела. Но вот невесть откуда появилась угроза, и он почувствовал, что благополучный мир, созданный им, готов рухнуть.
Джеймс оглядел кабинет, потом посмотрел через окно на город. Там ничего не изменилось, и он сам был тот же, но на столе перед ним лежало письмо, и он знал, что в нем угроза.
«...Кто ты такой. тебя разыскивают, чтобы убить...» Как завороженный глядя на эти строки, Пенн потянулся за телефонной трубкой.
— Ты одна, Бев? — голос Пенна звучал сдержанно.
— Одна. Если бы мне пришлось принимать гостей в такой ранний час, я очень скоро попросила бы у тебя увольнения, — улыбнулась Бев.
Бев хотела его рассмешить. Безрезультатно.
— Джим, у тебя неприятности?
— Нет, все прекрасно. Хотя... есть кое-что забавное. Я тут получил письмо... Слушай.
Он прочел. Бев от изумления полминуты молчала.
— Бог мой, что же это такое?
— Сам не понимаю.
— Но кто мог сочинить такую глупость?
— Не представляю. — Бев услышала невеселый смех мужа. — Возможно, это один из признаков, что мы начинаем кое-что значить в этом мире. Раньше я думал, что только кинозвезды и президенты получают идиотские письма. Может быть, мне следует считать себя польщенным.
— А ты уверен, что никто из твоих коллег не мог так подшутить?
— Что у них на уме, сам черт не разберет. Но твердо знаю — никаких мрачных тайн в моем прошлом нет!
— Ну, конечно, — пробормотала Бев и нахмурилась. Промелькнула мысль: она познакомилась с Джимом всего пять лет назад, после его приезда с Востока. «Ну и чушь лезет мне в голову!» — она решительно покачала головой. — И само собой, я уверена, что у меня за спиной ты не закрутил романа с какой-нибудь красоткой. И все же, что ты думаешь делать?
— Передам письмо в полицию. Это по их части. Я подумал — надо, чтобы ты знала. Но прошу, пойми — переживать не из-за чего.
— Ты правильно поступаешь, Джим, — пробормотала Бев. — Только сразу же звони мне.
Отыскав по справочнику номер телефона полицейского участка, Джим какое-то время продолжал созерцать последнюю фразу письма: «...Не вздумай соваться в полицию ».