Вдруг один из бруухиан дернул головой, завидев Кроуэлла. Киндл уловил движение и обернулся. Отто сделал нырок. Луч скользнул по МакГэвину — его плечо и половина лица вспыхнули, — но тут же ушел в сторону. Отто навалился на Киндла, и оба тяжело грянули в пыль. Не видя света от боли и ненависти, в слепой ярости МакГэвин прижал здоровую руку Киндла к земле и — в то время как рыскающий луч бесцельно бил по скале — вонзил нож в спину врага. От толчков нож заработал: лезвие с гудением выскочило до отказа.
Отто встал и тут же почувствовал, как волны боли захлестывают его тело. И вспомнил свои тренировки.
Все еще склоняясь над телом Киндла, он закрыл глаза и принялся за гипнотренинг, который должен был обособить боль, отделить ее от тела и согнать в крохотную точку. Когда боль сжалась в булавочный укол, раскаленный до звездной температуры, он вырвал ее из тела и оставил вовне, в каком-то миллиметре от кожи. Осторожно, осторожно он сел на землю и медленно высвободил те участки мозга, которые не были заняты удержанием боли снаружи.
Отто коснулся лица тыльной стороной кисти, а когда отнял руку, за ней потянулись длинные нити расплавленной пластиплоти. Материал, из которого была сделана его рубашка, испарился, а пластиплоть на плече словно растаяла. Там виднелась его подлинная кожа — воспаленно-розовая по краям, потом красная, вздувшаяся волдырями, и, наконец, в центре раны — черная.
Из-за скал вышли два молодых бруухианина и остановились над Киндлом. Следом появился наистарший. Он приблизился, сильно хромая, и что-то быстро пророкотал, столь быстро, что Отто не уловил смысла.
Двое бруухиан подняли одеревенелое тело Киндла и водрузили его себе на плечи, как бревно. Внезапно МакГэвина осенило, что Киндл, в сущности, не был мертв. Наистарший и наимладший братья переправили его в «тихий мир». Он уставился на рот Киндла, перекошенный от боли, и вспомнил, что Уолдо говорил о клетках, увиденных в микроскоп.
Этот человек был еще жив, но он умирал. И он будет умирать теперь сотни лет...
Еще до полудня доктор Норман с двумя носильщиками отыскал дорогу в пустыне и вышел к Кроуэллу. Перед ними сидел израненный человек. Половина лица его была страшно обожжена, зато другая половина улыбалась.
Джо Холдеман, американский писатель Перевели с английского В. Бабенко и В. Баканов Рисунки Г. Филипповского
Незаменимая верная кэлпи
И вы никогда не слышали о кэлпи? — недоверчиво переспрашивает Майкл Коу. Мы медленно передвигаемся вдоль кип шерсти, подготовленной для продажи на аукционе в Брисбене.
Его вопрос не возник из «ничего». Мы здесь с восьми утра, и все разговоры идут только о шерсти, обо всем, что связано с ее производством: об овцеводстве, ведущей отрасли хозяйства Австралии, о породах овец, об отличии ферм в увлажненных и в полупустынных зонах.
— Так и не слышали ничего? — снова спрашивает Майкл.
— Известно, что это порода австралийских пастушеских собак. Как и все овчарки, они помогают в работе с овцами.
— Ну, знаете... А вот именно о кэлпи?
— Все, что знал, уже сказал. И тем исчерпал свои познания.
— Хотите, попозже расскажу... Без этих чудо-собак овцы неуправляемы. Представьте, что могут сделать несколько человек с тысячной отарой? Впрочем, отложим разговор до вечера. Пятью минутами тут не обойдешься.
Рабочий день был позади, и в номере гостиницы, подведя итоги закупкам, напоминаю Майклу о его обещании.
— С чего бы начать и как изложить существо дела? — начал он. — Я не бог весть какой рассказчик, но постараюсь изложить все, что сам знаю о кэлпи. Заранее извините мне сухость и краткость. Будь я поэтом — написал бы о кэлпи поэму, но я всего лишь специалист по шерсти.
— Одну минуту, мистер Коу, — сказал я, — возьму блокнот. Я хотел бы успеть записать...
— Родом я из фермерской семьи, — он уселся поудобнее, — а фермеры, знаете, любят поговорить.
Овцеводческие хозяйства у нас — традиционно малолюдны. И фермеры уже полтораста лет используют специальную породу собак — кэлпи. Они весьма способны к обучению и, по-моему, созданы самой природой для работы с овцами. Масть кэлпи весьма разнообразна — черная, рыжая, коричневая, желтоватая, дымчато-пепельная... При перегоне овец с одного пастбища на другое кэлпи разделяют стадо на части, умеют выгнать из его гущи отдельных животных, провожают их на стрижку и обратно в загон. Среди кэлпи есть просто выдающиеся создания, рекордсмены. О них пишут в сельских газетах, журналах. А в Сиднее создано обществе по работе с кэлпи, которое изучает сферу использования этих собак.