Наблюдение за уровнем Баро во время плавания оставляло время, и Гнатенко с удовольствием присматривался к окружающему его речному миру. Органично вписывались в пейзаж гиппопотамы. Оставаясь почти невидимыми — над поверхностью торчали лишь глаза да ноздри,— они внимательно присматривались к пришельцам. В быстрых сумерках стало слышно, как звучно шлепают вегетарианцы-гиганты от воды в заросли — на ночную кормежку. Видел, как ленивый крокодил раскрыл жуткую зубастую пасть, но чаще пугливые земноводные шустро уходили от лодки в воду. Проводник сказал, что из всех здешних хищников крокодилы наиболее склонны к людоедству.
При строительстве моста через реку возле города Гамбела советские специалисты не раз становились свидетелями того, как трагически заканчивалось здесь купание. Некоторых людей удавалось вырвать из пасти. Не редкость встретить на улице городка калеку без руки или ноги. Одного мальчишку удалось спасти от заражения крови и неминуемой гибели, отправив на вертолете в Джимму: в госпитале советские врачи сделали ему ампутацию ноги.
Так что в реке Баро Гнатенко не купался. Домой вернемся, там и накупаемся. Вот собрать бы всех крокодилов на ферму в Арба-Минч. Там в специально оборудованном питомнике выращивают тысячи этих малоприятных животных. От продажи крокодиловой кожи Эфиопия получает валюту, такую нужную в суровые годы засухи.
...С воздуха насмотрелись на клочки жалкой растительности у деревенских хижин. И потому Гнатенко хотел взглянуть на новые посадки по берегам реки Баро. О них здесь говорили как о чуде.
Еще издали, с середины реки, заметил фруктовые деревья: то были манго, высаженные несколько лет назад. Значит, могут в этих гиблых местах расти такие прекрасные деревья.
На опытной станции под Гамбелой плантации тоже радуют взгляд: стена кукурузы, добрые дружные посевы сорго разных сортов. Хлопок, кунжут, фруктовые деревья — все это вполне способна дать и уже дает орошенная и ухоженная земля Гамбелы...
Воды Баро медленно влекли лодку, и Гнатенко представлял, как заживут на этих преображенных берегах тысячи людей, спасшиеся от голодной смерти, прибывшие сюда начинать новую жизнь с засушливого севера...
На берегах Баро появятся новые государственные хозяйства, школы и больницы. Люди получат наделы, семена, орудия для обработки полей.
...Вертолет, унося топографов в Аддис-Абебу, давал прощальный круг над Баро и Алверо. На просторах Гамбелы мчатся, поднимая облака пыли, стада буйволов; раздвигая стебли слоновой травы, словно плывут жирафы, высоко неся свои головы-цветки над зарослями. Там, внизу, оставалась бурлящая жизнью саванна...
В. Лебедев, наш спец. корр.
Аддис-Абеба — Москва
Мапуче исповедуют свободу
Очень далеко от нас, плотно прижатая массивами Анд к Тихому океану, лежит страна, куда сейчас нет доступа советскому человеку. Жителей ее мы зовем чилийцами. Но иной чилиец, упоминая о своем происхождении, обязательно уточнит: он — мапуче. Это название индейского происхождения. Переводится оно так: «люди земли». А более привычное для нас название индейцев — арауканы — придумали испанцы от названия района страны Арауко.
Положение мапуче в Чили — одновременно рутинное и необычное явление для капиталистического мира. Рутинное — потому, что мапуче — этническое меньшинство со всеми вытекающими последствиями. Необычное — потому, что их историческим прошлым гордятся.
В США, правда, тоже могут во время какого-нибудь юбилея прозвучать теплые слова в адрес североамериканских индейцев. Но если вдуматься в смысл комплиментов, то выяснится, что потомки пришельцев восхваляют не самих семинолов или ирокезов, а лишь победы, которые одержали белые над их предками.
В Чили арауканами гордятся как раз потому, что они много раз побеждали испанцев. Парадоксально? Нисколько. В прошлом мапуче принесли своей родине столь широкую славу, что чилийцы давно уже привыкли считать их частью нации. Разумеется, лишь тех мапуче, которые остались «в прошлом».
Ныне в Чили тяжко живется почти всем. Килограмм хлеба стоит рабочему нескольких дней труда — и это в стране, издавна славившейся высокими урожаями. Уровень безработицы в последнее время не растет, кажется, только потому, что поднялся уже до наивысшего предела. Индейцам же приходится, естественно, хуже всех: национальные и этнические меньшинства в капиталистических государствах всегда в таком положении.
Арауканы живут в основном в сельской местности, причем земли под резервации им в свое время предусмотрительно выделили там, где почва похуже, а урожаи, соответственно, пониже. В городах же мапуче подвергаются завуалированной дискриминации со стороны потомков конкистадоров. Да, самой настоящей дискриминации: чилийская буржуазия чтит имена лишь тех индейских вождей, которые давно исчезли с лица земли, а к индейцам-современникам относится с большим высокомерием. Вот так и получается, что безработица среди мапуче куда выше, чем в среднем по стране, а жизненный уровень куда ниже. Сказанного достаточно, чтобы понять: в современном чилийском обществе мапуче относятся к числу угнетаемых групп.
...Америку испанцы завоевывали ради золота. Его находили в ацтекской и инкской империях, на островах Карибского моря. Выпрашивали, выманивали, отнимали золото. За ним отправлялись в дерзкие экспедиции. Чили завоевали именно так: один из командиров Писарро, Педро де Вальдивия, с отрядом людей преодолел горные кручи и враждебность индейцев и, алчущий чужого богатства, захватил для Испании новую страну.
Индейцы — особенно мапуче, наиболее развитая этническая группа,— были свободолюбивы и воинственны. Увы, они не смогли долго сопротивляться колонизаторам: военная техника арауканов даже по сравнению с инкской и ацтекской выглядела отсталой, так что завоевание Чили прошло для Вальдивии относительно гладко. Правда, в мифологии индейцев, не в пример ацтекам, не нашлось места для легенды о предстоящем пришествии бога — бородатого белого человека. Кто подсчитает, во сколько раз этот миф увеличил боевую мощь подразделений Кортеса? Серьезных внутренних розней арауканы тоже не знали (Писарро без усобицы между инками вряд ли смог бы столь легко покорить процветающую империю). Да и перед лошадьми конкистадоров отнюдь не испытывали благоговейного трепета. Но все это — факторы, которым пришлось вступить в действие несколько позже.
В Чили испанцы нашли золото. Немного, всего несколько золотоносных россыпей. И сразу же индейцы, еще недавно бывшие помехой на пути колонизации, стали жизненно важным элементом насильно создаваемой испанцами социально-экономической системы: им предстояло, надрываясь, добывать для пришельцев драгоценный металл. Так и случилось — гордых и свободолюбивых заставили работать на приисках. И копилась ненависть...
Когда чаша гнева переполнилась, индейцы восстали. Далеко на юге они осадили форт Тукапель, бесстрашно бросились на штурм и были отбиты с большими потерями. Новый приступ индейцы отложили до вечера, и это дало командиру гарнизона возможность увести свой отряд под покровом ночи от неминуемого уничтожения.
Начало восстания не обнадеживало: поражения испанцам нанести не удалось. Более того — в своих железных доспехах захватчики казались индейцам почти неуязвимыми. И тогда воины мапуче собрались на совет — решать, что делать дальше. В главном были все согласны — борьбу с поработителями прекращать нельзя. Но вот как победить непобедимых!
— Братья! Я знаю, как одержать верх над захватчиками!
Голос был по-юношески звонок. И не знаком никому из вождей.
— Мы должны понять: испанцы — смертны. И кони их — только животные, они уязвимы для стрел и копий. И в жару лошади не могут долго скакать, им нужна передышка. Я это знаю.