— Две пинты особого! — крикнул Атвуд бармену, как только они вошли в помещение.
— Пинту и горячего ирландского,— сказал Хачмен.— Двойного.
Атвуд поднял брови и, пародируя акцент Хачмена, произнес:
— Ну уж нет, сэр. Если вы желаете виски, вам придется платить самому.— Он затрясся от смеха, облокотился о стойку и продолжил: — В этом месяце я способен только на пиво: не тот доход.
Дав выход своему раздражению, Хачмен достал из кармана пачку денег и молча швырнул на стойку пятифунтовую бумажку. Он попробовал виски, решил, что там слишком много сахара, но тем не менее выпил до дна. Горячая жидкость мгновенно согрела живот, а затем каким-то анатомически невозможным способом распространилась по всему телу. Следующие два часа он непрерывно пил и платил за выпитое, пока Атвуд занимал бармена длинными, повторяющимися разговорами о футболе и собачьих бегах.
Хачмену все это надоело.
— Ладно, Джорджи,— сказал он Атвуду.— Я пошел спать.
— Проваливай. Я остаюсь.
— Как хочешь.— Хачмен пошел к выходу неестественно ровной походкой. «Я не пьян, констебль. Видите? Я в состоянии даже проползти по прямой...»
Дождь кончился, но стало холоднее. Невидимый леденящий ветер кружился вокруг него, отбирая последнее тепло. Хачмен глубоко вздохнул и направился к машине.
На стоянке были всего четыре автомобиля, но Хачмену потребовалось довольно много времени, чтобы понять, что его машины среди них нет. Машину угнали.
Мюриел Бенли ехала на работу в своем бледно-зеленом малолитражном «моррисе» и думала о Хачмене. Пожалуй, она совершила большую ошибку, когда позволила сотруднику отдела кадров назначить ее в отдел, где работал мистер Хачмен. Все дело было в том, как она сама себе признавалась, что в первый же раз, когда она его увидела издалека, на нее произвело огромное впечатление сходство Хачмена с молодым Грегори Пеком. Теперь, конечно, такие лица не в моде, но она слышала, что у мистера Хачмена случаются частые ссоры с женой, а она работает с ним рядом, вдруг он... обратит внимание.
Расстроенная собственными мыслями, Мюриел рванула машину, обогнала автобус и едва успела вернуться в свой ряд, чтобы не столкнуться с несущимся в другую сторону фургоном. Она сжала губы и постаралась сконцентрироваться на дороге. «...И подумать только, все это время мистер «Великий Хачмен» за спиной у жены крутил с этой девицей из университета...»
Она повернула около будки охранника и с излишней резкостью затормозила на стоянке. Подхватив свою плетеную сумку, Мюриел выбралась из машины, старательно заперла дверцу и заторопилась к зданию. Быстро прошла по коридору, не встретив никого, прошла в свою конторку, повесила на крючок пальто и принялась за уборку соседнего кабинета. Полиция пробыла там полдня, и, хотя они и попытались более-менее разложить все по местам перед уходом, в комнате все равно царил беспорядок. Особенно в ящике стола, где у мистера Хачмена лежали всякие мелочи: бумажки, скрепки, обрезки карандашей. Мюриел выдвинула ящик до конца и высыпала содержимое в корзинку для бумаг. Несколько карандашей, скрепок и зеленый ластик не попали в корзину и раскатились по полу. Мюриел старательно все подобрала и уже собралась выбросить, но тут ее внимание привлекла чернильная надпись на боку ластика: «Чаннинг Уэй, 31, Хастингс».
Мюриел отнесла ластик на свой стол и села, разглядывая его в сомнениях. Следователь, расспрашивавший ее, постоянно возвращался к одному и тому же вопросу. Есть ли у мистера Хачмена еще какой-нибудь адрес, кроме дома в Кримчерче? Была ли у него записная книжка? Не видела ли она какого-нибудь адреса, записанного на клочке бумаги?
Они заставили ее пообещать, что она позвонит, если вспомнит что-нибудь. И теперь она нашла то, что они пропустили, несмотря на тщательные поиски. Что это за адрес? Мюриел крепко сжала ластик, впившись ногтями в податливую поверхность. Может быть, именно там мистер Хачмен и скрывается с этой... которая исчезла...
Она сняла трубку, потом положила на место. Если она позвонит в полицию, вся эта кутерьма со следователями начнется снова. А ее так называемые подруги уже достаточно повеселились на ее счет. Даже соседи поглядывают странно. Но, с другой стороны, с какой стати ей покрывать этого Хачмена? Может, он даже сейчас там прячется.
Мюриел все еще пыталась прийти к какому-то решению, когда шорох в соседнем закутке оповестил ее о прибытии мистера Спейна, как всегда, с опозданием. Она встала и, от волнения несколько раз оправив на себе кофточку, отнесла ластик к нему в кабинет.
Каждый раз, когда Дон Спейн встречался с кем-нибудь случайно, он запоминал день, место и время встречи. Он делал это совершенно автоматически, без сознательного усилия, просто по той причине, что он Дон Спейн. Информация записывалась где-то в картотеке мозга и никогда не забывалась, потому что порой долька информации, неинтересная сама по себе, вдруг становилась очень важной в сочетании с другой такой же мелочью, приобретенной, может быть, годом раньше.
И таким образом, ни разу до сих пор не заговорив с Викки Хачмен, он был почти уверен, что встретит ее в среду около десяти утра на Хай-стрит в Кримчерче. В конце квартала размещался салон красоты, который она посещала каждую неделю, и, по мнению Спейна, миссис Хачмен не принадлежала к числу женщин, что позволяют таким мелочам, как пропавший муж, нарушить заведенный порядок. Спейн взглянул на часы, раздумывая, сколько времени он может себе позволить ждать, если она не появится вовремя. Старший экономист Максвелл в последнее время уже несколько раз намекал ему насчет неудобств, вызываемых его второй работой. Конечно, свести счеты с Хачменом — дело важное, но не настолько, чтобы терять из-за этого деньги, а именно это может случиться, если его прижмут и заставят бросить вторую работу.
Увидев приближающуюся Викки Хачмен, Спейн прочистил горло и, когда настал нужный момент, вышел из подъезда, где он ждал, и «натолкнулся» на нее.
— Извините,— произнес он.— Миссис Хачмен?
— Да.— Она оглядела его с плохо скрываемым холодком, манерой напомнив своего мужа, что еще больше укрепило решимость Спейна.— Боюсь, я не...
— Дональд Спейн,— он снова прочистил горло.— Я друг Лукаса. Мы вместе работаем...
— Да? — Миссис Хачмен это, похоже, не заинтересовало.
— Да,— повторил Спейн, подумав про себя: «Она такая же, как Хач. Тоже общается с простыми людьми, когда думает, что никто не смотрит в ее сторону».— Я хотел сказать, что мы очень сожалеем о его неприятностях. Должно же быть какое-то простое объяснение...
— Благодарю вас. И если вы меня извините, мистер Спейн, я спешу.— Она двинулась в сторону.
Пришло время нанести удар.
— Полиция его еще не нашла. Я думаю, вы правильно сделали, что не сказали им про ваш летний коттедж. Возможно...
— Коттедж? — ее брови изогнулись в удивлении.— У нас нет никакого коттеджа.
— В Хастингсе, 31, по Чаннинг Уэй, кажется. Я запомнил адрес, потому что Хач советовался со мной по поводу аренды.
— Чаннинг Уэй? — произнесла она слабым голосом.— У нас нет там никакого коттеджа.
— Но...— Спейн улыбнулся.— Конечно. Я уже и так много сказал. Не беспокойтесь, миссис Хачмен, я не говорил об этом полиции, когда меня расспрашивали, и никому не скажу. Мы все слишком хорошо относимся к Лукасу, чтобы...— Он замолчал, когда миссис Хачмен торопливо скрылась в толпе, и все его существо наполнилось мелодией, слышимой ему лишь одному.
Когда Хачмен проснулся, было еще светло, но в комнате стало гораздо холоднее. Он лежал на спине, вцепившись руками в скомканное покрывало.