— В Центре высоко оценивают твою работу, — после очередного радиосеанса сказал Никифорову Пеев. — Просят узнать: не согласишься ли ты стать моим заместителем?
— Вряд ли это целесообразно, Сашо... — подумав, ответил генерал. — Я и "без того делаю все, что могу.
— Но тогда ты сможешь делать больше. Сможешь распределять общие усилия наших товарищей. Твой опыт, опыт военного и политика, очень пригодится для нашего общего дела.
— Разве мы работаем не вдвоем? — удивился Никифоров.
Александр усмехнулся:
— Вояки-одиночки? Нет...
Никифоров несколько дней обдумывал предложение. В конце концов согласился.
Став заместителем командира группы, он смог представить себе все масштабы тайной деятельности этой подпольной организации. Он познакомился с радистом Емилом Поповым, о существовании которого раньше только догадывался.
Он узнал, как много ценного сообщает скромный писарь штаба округа Иван Владков. Сведения Владков а дополнял железнодорожный рабочий Тодор Василев. Из Германии регулярно поступали письма от Александра Георгиева. Этот крупный банковский чиновник был направлен министерством финансов на стажировку. Находясь в самом логове фашизма, он добывал информацию о мобилизации населения вермахтом, о формировании новых частей и передвижении их на Восток, о расположении военных заводов, баз и складов. Кроме того, в группу Пеева входили Борис Белински, ассистент физико-математического факультета Софийского университета, радиотехники братья Джековы — Иван и Борис...
Все собранные ими важнейшие секретные сведения стекались к Александру Пееву. За два года группа передала в Центр почти четыреста радиограмм. Они, представители рабочего класса, крестьянства, интеллигенции, военных кругов, в миниатюре как бы представляли все слои населения Болгарии. Они все объединились в общей борьбе против фашизма, за освобождение своей родины. И объединило их одно — непреклонная вера, что иного пути нет. Они готовы были отдать жизнь в этой борьбе.
...И вот теперь генерал Никифоров срочно вызван в министерство. Зачем?..
«Мерседес» остановился у подъезда. Шофер распахнул дверцу. Солдат у входа взял на караул. Адъютант в вестибюле подхватил плащ.
В коридорах в этот поздний час было пусто и тихо. Только охрана и дежурные офицеры.
Никифоров неторопливо, чувствуя одышку, поднялся на второй этаж. Вот и кабинет Михова.
Он распахнул дверь. В кабинете — министр, генерал Стоянов и полковник Недев.
— Заждались, — мрачно проговорил Михов, поднимаясь из-за стола.
А Кочо Стоянов артистическим жестом вскинул руку:
— Разрешите представить, господа — он показал на Никифорова. — Товарищ Журин!..
Побег
Радист Емил Попов поправлялся медленно, тяжело. У койки в тюремном лазарете круглосуточно дежурили надзиратели.
Едва он оказался в силах встать на ноги, его повели на допрос.
— Никого, кроме Пеева, не знаю... О чем говорилось в радиограммах, не знаю... Шифра незнаю... Я только передавал... Согласился за деньги, потому что был безработным, семья умирала с голоду...
Капитан, следователь по делу группы Пеева, не очень настаивал на выяснении истины: то ли он опасался, что этот еле живой, сжигаемый туберкулезом и израненный арестант не выдержит пыток, то ли ответы Попова потеряли для него ценность — к тому времени шифр был разгадан, радиограммы дешифрованы и большинство членов группы арестовано. Радист ему был нужен для других целей.
Емила привезли на тихую улицу недалеко от центра. Серое многоэтажное здание. Охрана у подъезда и у ворот. Этаж. Еще этаж... Подниматься по лестнице Попову было тяжело. Останавливался, судорожно переводил дыхание. В комнате под самой крышей — рации, панели приборов. Понял: станция перехвата.
— Приготовься. Через полчаса выйдешь в эфир.
Перед ним положили лист с пятизначными группами цифр. Назвали позывные. Емил понял: это его станция. Он превосходно знал свой шифр. Пробежав глазами по столбцам цифр на листке, прочитал фальшивое донесение... Ясно. Его хотят использовать в «радиоигре» — с его помощью выведать у Центра какие-то важные сведения о других подпольщиках в Софии, а заодно и ввести в заблуждение советское командование.
Емил, замедляя движения, будто бы собрав все силы, опробовал станцию. Когда подошло назначенное время — по обычному его расписанию, — начал медленно, с паузами, отстукивать ключом: