При расставании, пока Рокка и Галлино рассчитывались с Загарте, он наклонился к Беатрис и прошептал: «Могу я прийти снова, чтобы услышать, как вы поете, увидеть, как вы танцуете?»
Ла Хитанилья склонила голову над гитарой, лежавшей у нее на коленях.
— Вам не требуется моего разрешения. Загарте примет вас с распростертыми объятиями.
— А вы — нет?
Беатрис подняла голову, их взгляды встретились, и. в глазах девушки Колон снова заметил поволоку. Затем она опять склонилась к гитаре.
— Какое это имеет значение?
— Я не приду, если вы не будете мне рады.
— Вы так настойчивы, — Беатрис вздохнула. — Но, верно, такой уж у вас характер, не так ли? — И прежде, чем он ответил, добавила: — Я буду рада вашему приходу. Да. Почему бы и нет?
Глава 13. В сети
На улице Рокка не смог сдержать распиравшего его раздражения.
— Я говорю одно, ты — другое! К чему этот разнобой?
— Потому что я хочу, чтобы она сама выбрала именно тот путь, который считает кратчайшим. Тише едешь — дальше будешь.
Колон едва дождался следующего дня, чтобы вновь прийти к Загарте. Он снял тот же кабинет, теперь уже только для себя, и просидел у окна весь спектакль, следя за каждым движением Ла Хитанильи.
Девушка приняла приглашение, переданное ей через Загарте, пришла и смутилась, увидев, что Колон один. Она подалась назад, но все-таки уступила его настойчивым призывам отужинать вместе.
Днем позже и еще через день он вновь приходил к Загарте, и Беатрис каждый раз приходила к нему на ужин. Отношения их становились все более близкими, но не выходили за рамки, преступить которые он, похоже, не решался.
Колон лез из кожи вон, чтобы развлечь Беатрис, она же выжимала из себя смех, хотя более всего ей хотелось плакать.
И Колон не мог это не почувствовать.
— Если я правильно понимаю, госпожа моя, жизнь жестоко обошлась с вами? — спросил он в один из вечеров.
— А разве жизнь к кому-то бывает добра? — уклонилась она от ответа. — Но что это мы все обо мне да обо мне... — девушка попыталась перевести разговор на другую тему.
Колон, однако, стоял на своем.
— Что же, у вас нет родственников?
— Есть. Два брата. Оба они уехали из Испании. Бродят где-то по свету. А теперь расскажите о себе.
— Обязанность хозяина — развлекать гостя. А в моей жизни нет ничего занимательного.
— Нет занимательного? Ведь вы же при дворе.
— Да, но не придворный. Я лишь проситель. Терпеливый проситель.
— А о чем же вы просите?
— Для их величеств моя просьба — пустяк. Столь ничтожная просьба, что они постоянно забывают о ней.
Речь идет о корабле, может, двух, на которых я собираюсь в неведомое. По профессии я — мореплаватель.
— Какая интересная профессия.
— Интересная, когда плаваешь. В гавани же я страдаю, сердце щемит от того, что впустую уходят месяцы и годы.
А обещания, которые мне дают, никогда не выполняются.
— Скажите мне, что за экспедицию вы готовите? Что вы хотите найти в нашем, как вы сказали, неведомом?
— Откуда мне знать, раз это неведомое?
Но отшутиться ему не удалось.
— Неведомое — всего лишь слово. Раз вы плывете туда, значит, на что-то надеетесь.
— Будем плыть на ощупь, как ходим в темноте.
— То есть вы выйдете в море без карты? — Глаза девушки широко раскрылись.
Ее изумление вызвало у Колона улыбку.
— О, карта есть. Если ее можно только назвать картой.
Что я могу вам сказать? Существует карта, нарисованная пером воображения. И водила его рука логики.
— Странная карта... Как портрет человека, которого художник в глаза не видел. И как бы мне хотелось взглянуть на нее!
Колон улыбнулся.
— На этой карте нет ни моря, ни суши. Лишь линии. Некоторые прямые, другие — изгибающиеся. Но хватит об этом! — Интонацией голоса, взмахом руки Колон показал, что эта тема закрыта. — Теперь вы знаете обо мне все, а я о вас — ничего. Почему вы плаваете под чужим флагом?
— Под чужим флагом? — Лицо Беатрис побледнело, голос дрогнул.
— Называете себя Ла Хитанилья, — пояснил Колон, — хотя у меня нет ни малейшего сомнения в том, что вы родились не цыганкой.
Беатрис облегченно рассмеялась.
— А, вы об этом! — Она взяла себя в руки. — Я взяла псевдоним, приличествующий моему нынешнему занятию.
— Почему вы взяли псевдоним?
— От нужды. Я могу прясть, вышивать, немного рисовать, и мне повезло, что среди ненужных достоинств, свойственных женщинам благородной крови, я обладаю музыкальным слухом и врожденным чувством танца.
— Повезло? Интересно. Разве сцена — место для женщины благородной крови?