Обилие граффити на всех общественных зданиях, стенах и парковых ступеньках бросилось мне в глаза еще в Ларисе. Иногда это отборная матерная брань, чаще — политические декларации, выдержанные в строгом стиле, например: «Государство и есть главный террорист» или «Долой засилье церкви!» (в Греции она не отделена от государства, православие — официальная религия). Надписи эти не смываются и не закрашиваются. Впрочем, на то они и общественные здания, чтобы каждый гражданин мог писать на них то, что думает. Это великая греческая традиция, пришедшая в Фессалию с родины демократии — из Афин, где македонским завоевателям сопротивлялись словом.
Бюст Александра Македонского в школьном здании деревни Макриница встречает всех посетителей
Потом, в позднейшие столетия бездонной греческой истории, политические ориентиры будут меняться, идеалы говорливой народной свободы уступят место монументальному самодержавному вождизму — тихая Фессалия, классическая провинция, смиренно и покорно впитает и их.
Из Волоса полагается ездить в деревню Макриница. Там, по преданию, в XV веке осели беженцы из захваченного османами
Константинополя. Быть может, отсюда особый «столичный» дух, неожиданный для пригорода маленького Волоса. Здесь не по-деревенски нарядно, а стены домов, как ласточкины гнезда прилепившихся к горе, выложены необычайной кладкой с чередованием зеленых и серых камней. За входящими в школьное здание Макриницы наблюдает громадный черный бюст Александра Македонского. Почему именно этого исторического деятеля школа избрала своим патроном, никто не знает: если думать о подобии государственного единства, то его греки все же обрели не при македонском правлении, а при римлянах. Но люди тут попадаются и в самом деле монументальные, как ромеи с мозаик и фресок времен Юстиниана: статные, с благородной сединой и большими грустными глазами. Правда, после недолгих расспросов оказалось, что самый, на наш взгляд, фактуристый и характерный — выходец из Южной Африки Антон Лойтинг, который стал греком здесь, в Макринице, куда попал по ошибке. В 1970-м он собрался эмигрировать в Южную Америку, но, как Жак Паганель, перепутал пароходы и сошел на берег не в Аргентине, а в Фессалии. Бур из Трансвааля стал преподавать историю искусств в той самой деревне, где за 500 лет до него так же осваивались гордые жители Константинополя. Что для него новое отечество? «Лучшее место на земле. Вот Зевсу там, на Олимпе, сообщили, что Фетида — из тех, чьи сыновья будут могущественнее отцов. Трусливый отец богов и уступил ее местному царьку. С тех пор люди в Фессалии не боятся рожать детей, более сильных, чем они...»
Парящие в воздухе
Давно замечено: всякое путешествие обладает свойством ускоряться в воображении путника по мере приближения к концу. Но чем дальше мы едем, тем больше хочется задержаться. Вот город Трикала, упомянутый еще у Гомера, раскинулся по берегам реки Лифей — тезки загробной реки забвения Леты. Вот на широком мосту бронзовый Асклепий: здесь он родился. Оставляем позади церковь Святого Николая, перенявшего у Аполлонова сына великое искусство утешения сирых и страждущих. Исчезает в тумане византийская крепость, в османские времена перестроенная под казарму для янычар. Отроги величественного Пинда блеснули на западе, и вот мы у последней цели — в горной стране Метеоре.
Почему она так называется (примерный перевод — место, «парящее в воздухе»), можно понять, только если забраться повыше. А пока каждый, кто увидел перед собой отдельно стоящие могучие скалы цвета слоновой кости, голые и морщинистые, но чаще с выщерблинами пещер, с лесистыми вершинами (или каменные пальцы, или гигантские грибы без шляпок, или окаменевшие тела неизвестных существ), — каждый желает получить внятный ответ на вопрос: как это могло здесь оказаться? Единственное объяснение: ты стоишь на дне высохшего моря, пересохшего сказочного аквариума.
Монастырь Святой Троицы в Метеоре был построен в середине XVI века. Почти пять столетий забраться на 400-метровую скалу можно было только в люльке на канатах, но в XX веке сюда прорубили ступени, по которым воры и вынесли большую часть хранившихся там сокровищ. Фото: EYEDEA/EAST NEWS
Ассоциация 5 (креационная)
Началось с того, что Зевсу не нравилось, как ведут себя люди. И он решил погубить их испытанным способом — с помощью всемирного потопа. Когда вода схлынула, бог смягчился и разрешил спасенному хитростью Прометея и собственной добродетелью Девкалиону просить у него все, что тот пожелает. Девкалион пожелал возродить человечество. Тогда громовержец повелел ему и его жене бросать камни через голову. Те камни, которые бросал Девкалион, превращались в мужчин, те же, которые бросала не менее добродетельная Пирра, становились женщинами. От этого и людей метафорически называют «лаой» (от «лаас» — «камень»). Зевс, однако же, не удовлетворился бросанием камней и сошелся с Пиррой, которая и родила обычным путем первого грека — Эллина.
Не знаю, как насчет деталей, но в целом геологи миф о камнях подтверждают: миллионы лет назад здесь действительно стояла вода, а когда она ушла, силой могучего Пенея пробив горный кряж между Олимпом и Оссой, устояли лишь самые могучие столбы.
На некоторых из этих исполинов много столетий спустя возвели свои монастыри православные отшельники. Шесть из них — действующие, и их легко объехать за день на машине. Отыскивать же среди леса и скал полтора десятка заброшенных надо пешком. Но главное, в какой-то момент остановиться на вершине скалы и «приобщиться» к чужому движению — лету облаков и струению лучей, рассекающих небо. Как бы ни был густ туман, как бы ни казались плотны сумерки, мощное движение света отрывает от земли даже самого заядлого скептика. Отсюда-то и название местности.
Поздней осенью здесь малолюдно — и паломники сюда добираются только особенные. За ветровым стеклом старого фиата — флаг далекой северной страны, Финляндии, такой же бело-голубой и с крестом, как и греческий. Это брат Андрей, бывший архитектор из Хельсинки. Неисправная циркулярная пила изуродовала ему когда-то руки. Утратив работоспособность, он каждую осень совершает паломничество к святыням православия. Почему именно сюда? «Говорить об этом не хочу, точнее, не могу, точнее даже, не имею права. Но вы же снимаете, все будет видно по лицу», — смеется Андрей.
Вечером в городке Каламбака к нам, напитавшимся в Метеоре монастырским возвышенным духом, тихой сапой возвращается невидимая античность. Там нам наконец удается попробовать вкуснейший бульон из молодого козленка, который называется гида. Бульон этот считается целебным, недаром его варят в двух шагах от места рождения Асклепия. А слово, буквально означающее «козье», известно и каждому русскому: оно одного корня с эгидой — косматой козьей шкурой, которую Зевс снял со своей кормилицы — Айги — первой козы этого мира. За рюмкой освежающе-усыпляющей фессалийской водки ципуро под хрипловатую народную музыку духовых и струнных понимаешь, что и в гастрономии греческая мифология охраняется и сохраняется словом. Чтобы остаться невидимой для непосвященных.
Редакция благодарит представительство Туристической Организации Греции (ЕОТ), Управление ЕОТ Фессалии, префектуру области Трикала, муниципалитет острова Скиатос и MOUZENIDIS TRAVEL за помощь в подготовке материала.
Фото Тофика Шахвердиева
Гасан Гусейнов
Три возраста эволюции
XIX век был щедр на великие теории. Многие из них сегодня отверг нуты наукой. Другие, наоборот, подобно сравнительной лингвистике или теории электромагнитного взаимодействия, стали привычным и бесспорным «школьным» знанием. И только теория эволюции Чарлза Дарвина, постоянно развиваясь, по-прежнему остается в центре общественного внимания, вызывая жаркие споры. Фото вверху: ALAMY/PHOTAS