— Теперь, наконец, поняли, что без меня вам не пройти, — засмеялся Тиль. — Мак-Барклей, осторожней, вы собираетесь наступить не на бревно, это десятиметровый крокодил, видите, как он удирает! Вот бы он закусил вашей левой ножкой!..
Прошел день, и они уже не вязли в болотах, а шли по каменистому холму, покрытому кустарником. Но и здесь их преследовали тяжелые болотные испарения. Люди задыхались. Острая трава резала ноги носильщиков до крови.
Лагерь разбили на самой высокой песчаной гряде, обвеваемой ветерком, отгонявшим москитов. Тиль стонал:
— Пот и москиты! Величайшая кара тропиков! Баантумичо, принеси воды и облей меня!
Доктор Массиньи возмутился:
— Болотной водой со ста тысячами личинок бильгарциоза! Будьте благоразумны!
Глаза Тиля лихорадочно блестели:
— Благоразумие в неразумном мире! Доктор, впрысните-ка побольше плазмохина. Не должен же я развалиться на последнем этапе.
Массиньи достал запечатанную коробочку из металлического ящика, вскрыл ее, вынул ампулу и надломил кончик. Потом он стал принюхиваться, разглядывая капельку жидкости на кончике шприца, и подозвал Иоргаса:
— У тебя вчера была температура. Давай-ка сделаем укол. На всякий случай.
Помощник отпрыгнул, как молодой козел.
— Господин доктор, я совершенно здоров!
— Баантумичо... — доктор еще не договорил, а мичолунги уже поймал тщедушного Иоргаса. Тот вырывался, умоляя:
— Не надо, доктор, не колите меня, это ошибка, там не плазмохин.
— Это я и сам уже знаю по запаху. Негодяй, говори, что в ампулах!
— Не знаю, я поменял, большой господин приказал, — и тут предателю удалось вырваться из рук Баантумичо. Гигантскими прыжками он удирал в заросли.
— Оставь его, он далеко не уйдет, — удержал доктор Баантумичо.
Вдруг за высокой зеленой стеной папирусов раздался ужасный крик. Листья заколебались и снова выпрямились.
— Там притаились крокодилы... Конец.
— Не понимаю, чего он так испугался, — недоумевал Тиль.
— Да разве это плазмохин? — возмутился доктор. — Понюхайте. Бензин или бензол... Капля этой жидкости, введенная в вену, — и через пять минут вы труп. Какая подлость! — Массиньи ломал и нюхал ампулу за ампулой. — Все та же гадость... Встретить бы мне «большого господина»!
Брюггенсен мрачно посмотрел на Массиньи.
— Как вы думаете, кому я больше всех мешаю? Давайте промолчим пока о проделках Иоргаса и его гибели... Хорошо, что наша палатка расположена вдали от других...
Поздним вечером в палатку Тиля пришел картограф Верной из колонны Беннисона и показан карту похода:
— Мы двигаемся к цели не по прямой. Сегодня шли как будто даже назад, посмотрите на эти линии!
— Верно, в Киви-Киви приходится отыскивать твердую почву, ведь мы не в степях. Если б можно было пройти по болотам напрямик, завтра мы были бы у цели. А из-за того, что прочный песчаный грунт расположен зигзагами, мы доберемся лишь на третий день. Передайте мистеру Беннисону, что он может не волноваться, я веду экспедицию правильно!
У картографа на сердце были еще какие-то сомнения. Поколебавшись немного, он начал:
— Агенты снова передрались. Не понимаю, чего они ссорятся... Видите ли, я вычерчиваю одновременно две карты: перевожу вечером на кальку. Копию получает мистер Беннисон. Такую же требует и Мак-Барклей. Я думаю, это лишнее. Но вы, как руководитель экспедиции, должны иметь копию. Уполномоченных компании я об этом не спрашивал. Вот вам копия.
— Большое спасибо, господин Верной, наш геолог ее сохранит. Само собой разумеется, Беннисон ничего не узнает о вашем великодушном поступке. Видите, как набросился Янзен на карту, теперь он сможет отмечать здесь все находки,
— Да, сегодня в песчаной отмели я нашел два больших куска кимберлита... алмазов в них нет. Много лет назад эти куски были принесены водой. Горловина породы, богатой драгоценными камнями, недалеко.
— Найти два-три алмаза было бы очень кстати, — сказал Верной.— Мой контракт с компанией кончается с приходом к цели; попробую сделать самостоятельную заявку. А что вы будете делать, господин Брюггенсен?
— Как можно скорей распрощаюсь с Киви-Киви, — засмеялся Тиль, — в сентябре, в период дождей, лучше быть в Леокине или даже в Европе. Я-то знаю, что такое сто тысяч литров воды, падающих с неба. Выбраться тогда уже невозможно. Мы с Баантумичо три месяца просидели на песчаном холме и ели воняющее мускусом мясо крокодилов. Нет, за самый большой алмаз не соглашусь еще раз пережить такие мучения.