— Следовательно, делать сейчас какие-либо прогнозы с точки зрения эстетического восприятия проектных предложений Города будущего преждевременно?
Кандидат архитектуры И. Смоляр: «Эстетическая оценка этих предложений с нашей точки зрения сейчас была бы преждевременной, а возможно, и вовсе неправомерной. Неоднократно высказывалась справедливая мысль о том, что эстетические критерии почти невозможно прогнозировать — в отличие, скажем, от предвидения тенденций технического и социального прогресса. Такая эстетическая оценка неизбежно основывалась бы на представлениях сегодняшнего, а не завтрашнего дня; между тем эстетические вкусы быстро и весьма прихотливо меняются... Поэтому правильнее говорить об оценке проектов архитекторов-новаторов с общих позиций коммунистического гуманизма».
Архитектор К. Пчельников: «При современной динамике вкусов здания 50-летней давности уже превращаются в памятники, модная недавно эстетика в архаику. Современная архитектура в состоянии внести в это разностилье примиряющие ритмы, нейтрализовать эклектизм, вобрать в свое содержание разнородность предшествующих стилей. Новая эстетика не убивает древнюю, а дает ей иное звучание; современное сознание словно высекает из древней вещи новый огонь, новую силу и красоту... Город будущего устремится к небу, оставив под собой памятники-музеи...»
— Возможны ли иные варианты соотношения памятников архитектуры и современного градостроительства с архитектурными свершениями завтрашнего дня?
Профессор П. Коваленко: «Нужно по-хозяйски разобраться в том наследии и опыте, которыми богато наше советское градостроительство, серьезно, без предвзятости изучить «новейшие», в том числе и западные теории в этой области... Взять все лучшее, рациональное из собственного и иностранного арсенала архитектурной теории и практики и постепенно (выделено ред.) строить и перестраивать наши города.
...Высокие вертикали деловых центров и производственных комплексов, расположенные вокруг или около транспортных многоярусных «узлов», и жилые районы, распластанные по горизонтали, слившиеся с природой, с лесными массивами... Не надо бояться смыкания таких городов в течение пятидесяти-ста лет».
— И в заключение...
И. Смоляр: «Проекты и идеи архитекторов еще не могут претендовать на «диплом» строго обоснованных научных прогнозов в области градостроительства. В этом направлении еще предстоит многое сделать, и сделать обязательно, ибо сейчас в науке, технике, градостроительстве и архитектуре сложилось такое положение вещей, при котором просто необходимо заглядывать в завтрашний день, если не хочешь оказаться во вчерашнем».
Берег Лямицкий
Вторые сутки шел дождь. Море штормило. Карельские западные ветры гнали на берег крутые грязно-желтые валы и оставляли на косах ноздреватые хлопья пены. Избы Пурнемы стали черными. И лишь под свесами крыш старое дерево было по-прежнему серебристо-серым, сухим... Бесприютно, ветрено было и на берегу, и на раскисших деревенских улицах. И тогда мы ушли на далекое озеро, отгороженное от непогоды взгорками и сосновыми борами, все еще хранящими, казалось, тепло и свет уходящего лета. На Пурасозере была пустая изба, и окна ее глядели из темного ельника на тихие лесные воды.
По вечерам, когда в печи прогорали последние поленья и по избе плыл аромат поспевающих грибов, ухи и кофе, мы забирались на топчан, застланный лапником, и разворачивали карту. Еще раз глядели и вспоминали, что успели пройти, увидеть за недолгий отпуск — очередное путешествие по беломорским берегам. Вот он на кальке, весь Лямицкий берег — от мыса Ухт-Наволок на северной оконечности Онежского полуострова и до города Онеги. Еще месяц назад все эти обведенные тушью контуры — реки, ручьи, озера, мысы, деревушки, их имена и названия ничего не говорили нам. Теперь они обрели цвет, объем, запах, стали и для нас реальностью и навсегда врезались в память.
...Деревня Летняя Золотица. Вода здесь в реке была цвета молодого меда, и вокруг светло-желтые дюны, и две старые лодки с потеками смолы у ограды поморского кладбища. Из лодок, полузанесенных песком, поднимались легкие стрелы травы.