Богатства Жанатаса открыли еще: в 1939 году, а добрались до них лишь четверть века спустя. От Джамбула сюда вдвое дальше, чем до Каратау, и железная дорога пришла в эти места сравнительно недавно.
...Колеса наматывают ленту дороги. Скрылись за поворотом последние деревья Каратау, и снова закружились холмы. Приспускаю стекло машины, вдыхая напоенный ароматом воздух полей. Приближается осень, спадает жара.
— Смотрю я на вас и вспоминаю, — начинает дорожную беседу шофер. — Приехал к нам как-то начальник из комитета по труду. Выла весна, в горах цвели маки. Он умилился: до чего же приятно работать в Каратау. Повезли его в Жанатас. А там, знаете, такая роза ветров. А зимой еще и «роза с морозом». Но он-то весной приехал. Хоть настроение чуть подпортилось, но все же говорит: «Не так уж у вас плохо». И тогда показали ему фильм. Лето, иссушающая жара. Овцам в Муюнкумах воду доставляют на вертолетах. Зима. Ветер сбивает с ног, скручивает высоковольтные опоры. Приехал к нам начальник с комиссией зимой, все прочувствовал на себе, убедился — Жанатас даже не Каратау, здесь труднее, и район этот по условиям труда приравняли к Крайнему Северу.
Вскоре прямо из-за щита с надписью «Жанатас — ударная комсомольская стройка» вырвался словно ждавший нас в засаде пронизывающий пыльный ветер. Серая пелена закрыла и дальние горы, и ближний свет. Шофер включил фары.
Затормозили у горкома комсомола. Я открыл дверцу машины, но тугой ветер не давал выйти.
— Вот так и живем, как в аэродинамической трубе, — сказал, встречая нас, Володя Мещеряков, секретарь горкома. — Я родом с Урала, но таких ветров у нас, пожалуй, не бывает.
— Нет, вы только не подумайте, что мы жалуемся на здешний климат, — поддержал его комсорг рудника «Жанатас» Петр Филиппов. — Хотя, конечно, работать в карьере под ветром да еще с морозом нелегко. Но город можно было построить в другом месте. Есть в семи километрах от Жанатаса уютный распадок — зимой там и безветренно, и не так холодно.
Известно, ошибки градостроителей исправить невозможно. А Жанатас еще недавно проектировали восемь организаций в разных концах страны. Первые дома были выстроены так, словно их предназначили для Африки. В общем, как говорят, у семи нянек дитя без глазу... В будущем население города вырастет во много раз. Неужели всем придется расплачиваться за ошибки градостроителей?
Едем в карьер. С одной стороны — дуга гор, с другой — долина Беркутинки. Зелени пока немного. Твердая как гранит земля. Мало воды. Собственно, не так давно ее здесь вообще не было, и когда в районе Святого Ключа ударил фонтан, над буровой подняли флаг. А теперь там, неподалеку, искусственное озеро. Петр Филиппов смотрит на меня: понимаю ли я, что это значит? Ведь озеро — в степи, где все реки слепые, никуда не впадают, а теряются в песках...
Начало Жанатасу дали люди, которые провели сюда железную дорогу. Вот здесь, показывают мне ребята, стояли вагончики — «катай-город», который силился столкнуть ветер. А сюда, к полотну дороги, шли, держась за веревки, люди. В лицо им летел песок со снегом. Поднимешь молоток, чтобы ударить по костылю, а ветер рвет его из рук, швыряет самого тебя под откос.
По всем законам люди имели право не работать. Но без дороги не было бы города. И рабочие строили. Когда сто, когда сто пятьдесят метров в день...
Над карьером «Жанатас» гулял горячий ветер. Спустились вниз — жарко, душно, дым стоит коромыслом. Пекло... А люди работают.
Меня знакомят с водителем многотонного КрАЗа Сашей Архиповым. Работает он мастерски: каждое движение рассчитано — максимум достижений при минимуме усилий. Секреты? Никаких секретов. Машина выдержит и пекло и мороз, если за ней ухаживать. А Саша не отдает ее в чужие руки. Сменщик у него не чужой — друг, они и семьями дружат. В 1977 году Саша стал лауреатом премии республиканского комсомола. Премию он получил не только за перевыполнение плана, но и за рачительное отношение к недрам. Он старается вывозить лишь ту руду, что идет в производство — не в отвал.
Но откуда в Саше это упорство — работать на самом трудном участке и быть впереди?.. Рассказывали, что судьба забросила его в горячую точку планеты. Нет, не сюда, а на границу у острова Даманский. Совсем молодым парнем он видел кровь, смерть товарищей от рук врагов. Наверно, эта трудная страница в биографии парня не могла кануть бесследно...
Пустыня осталась позади. Впереди — Джамбул, зелень улиц и дым заводов. Здесь устье фосфоритовой реки, начинающейся в Жанатасе и текущей через Каратау к Джамбулу. Отсюда во все концы уходят желтый фосфор и гранулы удобрений.
Более чем в два раза увеличится в этой пятилетке производство фосфора в Каратау-Джамбулском территориально-промышленном комплексе. И потому не могут оставлять людей равнодушными сообщения, что строящийся Каратауский фосфорный завод будет иметь замкнутый кругооборот воды и новую, безотходную, технологию; что миллионы кубов плодородной земли, которая хранится в карьерах Новоджамбулского завода, подлежат рекультивации, и скоро предприятие восстановит пастбища и поля, взятые взаймы у колхозов; что в ноябре прошлого года был пущен главный цех Новоджамбулского фосфорного завода.
...Момент пуска запомнят многие. Раздалась команда: «Внимание! Горн зажечь!» Из печи вырвалось пламя, свет его слепил. А когда оно погасло, на конвейере оказался кусок застывшей пены — первый в мировой практике агломерат из рудной мелочи.
Люди держали в руках этот первый «пирог» и задумчиво молчали. Им, наверное, виделось, как тают горы пустой породы, превращаясь в удобрения, корма краски, а на месте отвалов возникают поля.
А. Самойлов, фото А. Маслова, наши специальные корреспонденты
Джамбул — Каратау — Жанатас — Москва
Неспокойные Азоры
Финал концерта шел под несмолкающие аплодисменты. Когда занавес начал опускаться и зал встал, аплодисменты превратились в овацию. Пожилая женщина, в глазах которой блеснули слезы, крикнула: «Спасибо! — и добавила вполголоса: — Приезжайте еще...» Впервые за четырехсотлетнюю историю в Ангре (1 Полное название городка Ангра-ду-Эроижму.) появились советские артисты. Да и вообще советские люди... Ансамблю Дворца культуры железнодорожников Еревана впервые приходилось выступать в театре, столь бдительно охранявшемся полицией.
За сутки до спектакля здание «Театра Ангренсе» было тщательно осмотрено и взято под охрану: полицейские дежурили в нем день, ночь и еще день — до самого концерта.
Эти меры предосторожности не удивили тех, кто знает политическую ситуацию на Азорских островах. Революция 25 апреля даже сейчас, спустя пять лет после свержения фашизма, словно еще не дошла сюда. И реакционные и профашистские организации действуют на островах открыто и нагло, пользуясь снисходительным попустительством местных властей.
Концерт нашего ансамбля на Терсейре — одном из девяти островов архипелага — был настоящим актом мужества как для самих артистов, так и в большой степени для его организаторов, местных активистов ассоциации культурных связей «Португалия — СССР». Во время гастролей удалось побывать на Азорах, познакомиться с атмосферой, царящей на архипелаге, и мне.
От каравелл до «Орионов»
Первые «морепроходцы» появились на Азорских островах уже в начале эпохи Великих географических открытий: как предполагают некоторые историки, в первой четверти XIV века, задолго до документально подтвержденного прибытия португальского мореплавателя Дьегу да Силвиша в 1427 году. Колонизировали Азоры в основном переселенцы из Португалии, но кое-где осели небольшие группы фламандцев, бретонцев, итальянцев и англичан. Быстрому заселению способствовали исключительно благоприятные природные условия архипелага: мягкий теплый климат (среднегодовая температура 17 градусов), плодороднейшие почвы, пригодные подо все, что угодно, — от картофеля до ананасов, от кукурузы до персиков. Первые колонисты завезли сюда в скрипящих трюмах своих каравелл домашний скот, который очень хорошо прижился. И теперь животноводство с экспортом мяса в Португалию, или, как говорят здесь, на «континент», стало ведущей отраслью местной экономики.