А что касается «Империу Серрану»… Это случилось гораздо позже, в 1947-м. Я уже была замужем, мне было за тридцать (здесь доне Марии изменяет память: в 1947 году ей исполнилось 27 лет. — Прим. ред.)... Мы учились в одной небольшой школе самбы, но занимали на соревнованиях то десятое, то четвертое, то пятое место. Однажды вообще заняли 18-е. И тогда мой брат — он еще и теперь жив — возмутился: дескать, как же так, неужели мы не можем выступать лучше?! Я предложила: «Давай откроем свою школу!» Он загорелся: «Да, это идея! Давай позовем дядюшку Элоя, он нам поможет!» Это был его тесть, который когда-то уже владел своим клубом самбы, но прогорел…
В общем, началось с того, что мои братья написали приглашения и раздали их знакомым и родственникам — приходите, мол, будет здорово. Первое собрание устроили во дворе дома моей сестры. Вот так и началась история «Империу Серрану». А 48 лет назад мы впервые участвовали в карнавале и заняли первое место. Когда он закончился, брат сказал: «Пойду к судейскому столику — узнаю, как прошло голосование по самбе. Если услышите звук петард, значит мы выиграли». И через какое-то время действительно раздались хлопки — и не один, не два, а много — как канонада. Я тогда чуть не умерла от счастья. Никогда в жизни больше так не плакала…»
«Проиграли, но заработали»
Константину Аугусту Кури родился 13 января 1924 года в Сан-Паулу. В течение 14 лет занимал должность вице-президента футбольного клуба «Сан-Паулу». Был близок к руководству сборной Бразилии во время чемпионата мира 1950 года, когда она сенсационным и драматическим образом уступила пальму первенства Уругваю. Скончался в 2007 году.
«Мы были абсолютно уверены, что выиграем. Когда накануне вечером я зашел в раздевалку проведать команду, игроки производили впечатление самых беспечных людей на свете: дурачились, смеялись, шутили. «Вы же знаете, мы уже победили всех на свете, а Уругвай выиграл только один матч у Боливии», — бросил мне кто-то, уж не помню, кто именно… Короче говоря, трудностей не ожидалось. Но как это часто случается, наши просто недооценили цепкости уругвайцев — эту цепкость они, кстати, до сих пор сохраняют. В футболе без нее нельзя. А вот нам она в тот день изменила. Мы забили первый гол, нас вообще устраивала ничья… В итоге — 1:2. Когда я уходил со стадиона «Маракана» в 8 вечера, там было тихо, как в могиле, хотя никто не встал, все 200 с лишним тысяч человек сидели на своих местах…
В те годы я по совместительству занимался выпуском шарфов, и у меня имелась партия заранее выпущенных шарфов с надписью «Бразилия — чемпион мира». Поторопился. Более того, я еще накануне в раздевалке раздал такие же шарфы всем тренерам. До сих пор помню этот промах. Естественно, после поражения никто не хотел приобретать эти чертовы шарфы. Кроме… уругвайцев — они скупили почти все, чтобы насмехаться над нами. Представляете?! Ужас. Но что касается конечной прибыли, я не жалуюсь. К тому же мне пришло в голову выпустить серию точно таких же только с надписью по-испански: «Уругвай — чемпион мира». Отправил я ее в Монтевидео и очень неплохо заработал».
«Родина-чужбина»
Андре Филиппе де Сеабра родился 4 ноября 1966 года в Вашингтоне, США. Музыкант, вокалист группы «Плеби Руди» («Дикий народ»).
«Я жил в столице США до девяти лет, а в 1976-м мой отец вышел на пенсию, и мы переехали в Бразилиа. До этого папа работал с целым рядом американских президентов — от Кеннеди до Форда. Он знал несколько романских языков и был личным переводчиком главы государства. Например, после визита в Белый дом бразильского лидера Жуселину Кубичека сохранились любопытные фотографии: Джон Кеннеди, Кубичек, а между ними отец — ни дать ни взять тоже крупная шишка…
Со сверстниками я говорил в Вашингтоне, конечно, по-английски. Только незадолго до возвращения на родину мама отправила нас, детей, на курсы испанского — курсов португальского там не было. И вот представьте, — после всего этого мы сразу оказываемся в новой столице — даже Северное крыло еще не было построено (главный город Бразилии административно и географически подразделяется на четыре крыла). Наш дом вообще стал первым в квартале I-8, туда еще даже не подвели ни электрического освещения, ни шоссе — только проселочная дорога была. Воздух сухой, непривычно пыльно. На первый взгляд эта новая для меня родная страна показалась очень странной. Другой вкус у молока, по-иному выглядит детская одежда, но самое главное — удивительная игра, про которую я раньше и не слыхал: бежишь за круглым мячом, а не за овальным, как в американском футболе, а вокруг еще 21 человек делает тоже самое…
Конечно, постепенно я освоился, и помогла мне в этом музыка. Где-то году в 1979 или 1980 молодые люди из среднего класса основали в Бразилиа несколько рок-групп вполне «заграничного» направления: «Лежиан Урбана», нашу «Плеби Руди», «Параламас ду Сусесу», «Капитал Инисиал». Одни пели о политике, другие — о любви и всяких там вечных темах. Общим местом творчества была тоска, которую все ощущали, живя в «искусственном» городе».
Фирменное блюдо патриотов
Жители страны карнавалов, сериалов и футбола в неменьшей степени знают толк и в еде. Да и как может быть иначе, если самый уважаемый человек, такой как Гимараэнс Роза, бразильский писатель и дипломат ХХ века, уверял, что «подлинный патриотизм заключается в национальном вкусе, в любви к столу и застолью». И его авторитетное мнение разделяют соотечественники. Они полностью согласны с тем, что нет ничего лучше сытных бразильских обедов, и со всей строгостью наказывают детей, оставляющих недоеденные куски в тарелке. Фото вверху: ALAMY/PHOTAS
Местная кухня невероятно разнообразна. Европейцы, индейцы, африканцы — богатые и бедные, рабы и свободные — находились здесь в тесном контакте на протяжении всей истории страны. Неудивительно, что они внесли свою лепту в создание национальной кулинарной книги, каждая глава которой посвящена особенностям региональных кухонь, рожденных в союзе истории с географией.
Попробуем только представить себе такое разнообразие. На северо-восточном побережье Бразилии наиболее популярны блюда: из рыбы и морских рачков — ватапа; из стручков дерева киабу, сухих креветок и арахиса — каруру; из жареной рыбы и моллюсков в кляре из кокосового молока — фригидейра; пирожки из фасолевой муки с приправами — акараже. В кухне северных штатов — множество рыбных блюд, а также кушаний из мяса черепахи и пресноводных крабов, для приготовления которых используются маниока и невиданные для жителей средней полосы тропические плоды, например, асаи и каштаны пара. В глубинных районах страны на приготовление пищи повлияли в основном традиции португальцев и индейцев. Пасока из вяленого мяса, смешанного с маниоковой мукой, родилась в результате такого сочетания. Известно, что технология производства и хранения вяленого мяса принадлежит португальцам, в то время как изготовление маниоковой муки — полностью индейское ноу-хау. На юго-западе страны с удовольствием угощаются жакаре — блюдом из аллигатора и пан де гуэйжо — хлебом с сыром и кассавой (растение из семейства молочайных). На юго-востоке в рецептах активно используют рыбу и морепродукты, едят кус-кус из кукурузной муки и сушеных креветок.