Анна Папченко
Бегство «по вертикали». Харизматики
Первым случаем побега из истории, оставившим в этой истории реальный след, была школа Пифагора — философа, математика и мистика, жившего на юге Италии во второй половине VI века до н. э. Согласно легенде, он был настолько красноречив, что даже самые почтенные граждане Кротона, где располагалась эта школа, заслышав его, бросали хозяйство и отправлялись вслед за мудрецом. Пифагорейцы верили в переселение душ, соблюдали строгую вегетарианскую диету, а сам их учитель якобы вступился однажды за избиваемого пса, опознав в его лае голос покойного друга. Помимо знаменитой теоремы Пифагору приписывают ряд других научных открытий, хотя многие из них принадлежат, скорее всего, не ему самому, а его последователям.
Согласно Ямвлиху, философу IV века, пифагорейцы практиковали комплекс духовных упражнений для очищения духа, обычно с использованием музыки и распеванием гимнов. «Дружба всех созданий со всеми культивировалась Пифагором с особой тщательностью — дружбу Бога по отношению к людям он мотивировал благочестием и учеными занятиями, а дружбу по отношению друг к другу и в целом души с телом, разумной части с неразумной — посредством философии и своего учения... Его дружба с окружающими была столь достойна восхищения, что даже сегодня, видя тесное взаимное благоволение людей, их называют пифагорейцами» (Ямв. XXXIII).
У пифагорейцев впервые появляются многие мотивы, которые затем стали характеристиками подобных колоний (необязательно в полном комплекте): эзотерическое учение с акцентом на избранность адептов, духовная практика и сопутствующие ей упражнения, строгая дисциплина, включающая в себя обязательную диету, кодекс отношения к непосвященным — в данном случае довольно дружелюбного, но с налетом превосходства, достаточного для того, чтобы спровоцировать насильственный разгром коммуны. Хотя непонятно, кто в конечном счете расправился с поборниками странного образа жизни — то ли сами благонамеренные кротонцы, то ли завистники из соседнего Сибариса, чей образ жизни сильно отличался от пифагорейского и также стал нарицательным.
Пример пифагорейцев — один из самых ярких в истории. Его особенность в том, что во главе движения стоит харизматический вождь. Это не обязательный атрибут коллективного «исхода из цивилизации», но весьма частый, особенно когда этот исход носит религиозный характер, а до недавних пор в большинстве случаев так оно и было. Харизматический вождь обычно обладает огромной властью над членами своей коммуны, нередко это власть над их жизнью и смертью. Примеров слишком много даже в наши времена, достаточно привести один, из числа самых жутких.
1. Заседание местного совета, который ведет переговоры с властями Копенгагена. Все решения принимаются не большинством голосов, а консенсусом Самострой.
2. Городские власти Копенгагена требуют снести 32 дома, «незаконно построенные» в Христиании, включая и этот
В середине 70-х годов прошлого века я жил в Сан-Франциско , где в свое время зародилось, а тогда уже клонилось к закату движение хиппи, о котором еще надо будет сказать несколько слов. Но попутно здесь набирала обороты трагедия, финал которой позднее разыгрался уже на другом континенте. Имя проповедника-евангелиста Джима Джонса впервые попало мне на глаза в местной газете. Он родился в нищей семье на американском Среднем Западе, получил самое поверхностное образование, одно время был членом Коммунистической партии США, сильно симпатизировал Советскому Союзу. Сравнение с Пифагором вряд ли уместно, но проповеднический дар и личное обаяние Джонса были явно незаурядными. В Сан-Франциско он создал популярную церковь под названием «Народный храм».
Однако вместе с ростом влияния Джонса стали обостряться конфликты с местным населением и прессой. В 1977 году, после публикации, обличавшей деспотические методы и сексуальные аппетиты религиозного вождя, он объявил о переезде «Народного храма» в Гайану, на северо-востоке Южноамериканского континента. За ним в новую колонию, которую Джонс окрестил в честь себя Джонстауном, последовали сотни его приверженцев. Очень скоро режим в этом поселении приобрел черты беспрекословного культа основателя и неприкрытого деспотизма.
Чудовищная развязка наступила в январе 1978-го, когда конгрессмен Лео Райан, реагируя на жалобы представителей своего электората, удерживаемых в Джонстауне против их воли, прибыл туда для ознакомления с ситуацией. Вся делегация, включавшая в себя нескольких журналистов, была расстреляна на взлетной полосе перед возвращением домой. В тот же день Джим Джонс распорядился, чтобы жители коммуны, насчитывавшей около 1000 человек, приняли яд — колеблющихся к этому принудили или пристрелили. Самого Джонса нашли посреди этого города мертвых с разнесенной выстрелом головой: судя по всему, он покончил с собой. В числе погибших было немногим меньше 300 детей. Из числа катастроф, не вызванных природными бедствиями, это была самая крупная в истории США вплоть до 11 сентября 2001 года.
Человек, по тем или иным причинам сбрасывающий с себя бремя социальных обязательств, которые кажутся ему путами, обретает, как правило, не свободу, а комплект незаполненных валентностей, метелку беспомощных корней, выдернутых из почвы — какое-то время их подпитывает харизма вождя, пока и его психические силы не иссякнут.
1. Недавно на окраине Христиании начала формироваться новая коммуна. Молодежь специально приезжает поддержать «братьев-христианцев» в борьбе с властями. А где молодежь, там и музыка
2. Хотя продажа марихуаны на территории коммуны запрещена, торговля «из-под полы» процветает. А курят «травку» и вовсе не таясь
Бегство «по горизонтали». Одиночки
При всех резких различиях этих двух утопических коммун, пифагорейской и гайанской, у них есть общая черта: они вертикальны, выстроены вокруг фигуры исключительного лидера, в отсутствие которого практически немедленно распадаются. Куда более жизнестойки коммуны горизонтальные, возникшие на основе общих пристрастий или антипатий, и Христиания, с которой начался наш экскурс, принадлежит к их числу.
Заводя речь о горизонтальных коммунах, в первую очередь стоит обратить внимание на Соединенные Штаты. И не только потому, что в их истории таковых было, может быть, больше, чем в любой другой стране, а потому, что они представляют собой самый крупный горизонтальной, плоской, отсюда впоследствии полный разрыв с монархией и образование первой в истории конституционной республики. Вместе с тем элемент утопии, сегодня плохо различимый постороннему в стершейся истории, был в те времена совершенно отчетливым: переселенцы рассматривали свой трансокеанский поход как миссию, закладку нового Иерусалима . Тот факт, что их кальвинистское богословие при этом включало в себя этическое обоснование усердия и трудолюбия, обеспечил колонии беспрецедентный успех.