Ведь и то сказать, природные кладовые располагаются далеко не всегда так, как хотелось бы. Чем ближе к 80-м годам, тем выше зависимость европейской части СССР от дальних источников топливного и энергетического сырья, ибо собственных ее ресурсов не хватает. Возникает задача — посредством энерголиний, трубопроводов перебрасывать все большие массы энергии или энергетического сырья из Сибири и Средней Азии в Европу. Межконтинентальные переброски миллионов, миллиардов тонн, кубометров и киловатт-часов. Вот это существенная черта экономической географии нашей страны, которая со временем будет проявляться все резче.
Потому и удлиняются на тысячи километров энергетические реки, потому и множится, разветвляется, сращивается их сеть, образуя все более и более сложные системы.
И как в электроэнергетике рост требует все более мощных, высоковольтных артерий, так и в газовой системе увеличивается диаметр труб, напор течения. Для минувших лет был достаточен 1000—1200-миллиметровый диаметр и давление 56 атмосфер, для ближайших лет эти артерии узки — нужны трубы 1420-миллиметрового диаметра и 75-атмосферные давления. Потом и этого окажется мало. Техносфера прорастает все более разнообразными, крупными, разветвленными и сложными системами.
Между прочим, сходно эволюционировала и прогрессирующая ветвь жизни. Одноклеточные организмы становились многоклеточными, усложнялась, специализировалась их структура, совершенствовались и тоже усложнялись кровеносные, нервные и прочие системы. Только технику заставляет эволюционировать разум, а это, конечно, принципиальное отличие.
Нынешние трассы газо- и нефтепроводов словно прорублены мечом. Тайга, реки, болота, пустыни, проливы, горы — трасса режет их по прямой. Все менее она избегает препятствий, виляет в сторону, потому что убывает число неодолимых, непосильных для техники преград. Пустынные бури, когда в двух шагах не видно ни зги, а трасса прокладывается; сибирские морозы, когда лопается сталь, а трасса все равно прокладывается. Разгул стихии означает задержку, простой, не более. Есть что-то символическое в победной прямолинейности трасс.
Но есть и другая сторона. Едва очутившись в теле природы, искусственные артерии тут же подвергаются действию отторгающих сил. Что может быть невинней и удобней сухого чистого песка пустынь? Какое ложе может быть лучше для металлического ствола трубопровода? Но стоит пролиться дождю, и неподвижные ранее соли, а их в пустыне немало, бросаются в коррозионную атаку. Достаточно маленькой слабинки, небрежности в изоляции, в электрозащите магистрали, как уже проеден металл, газ вырывается, образуя взрывчатую смесь, и хватит искры, чтобы на этом месте в мгновение ока возник зияющий кратер.
У биологов есть термин «тканевая несовместимость»: он тут уместен.
Чем крупней Система, тем, как правило, она выгодней. И тем больше она требует забот. Может быть, со временем это противоречие сгладится, искусственные образования войдут с природой в гармоничный симбиоз, ибо такое единство — благо. Но это будущее, о котором стоит сказать
Еще несколько слов
Научно-техническая революция меняет всю основу материального производства. Природные материалы вытесняются искусственными, на смену механическим станкам приходят кибернетические автоматы, атом теснит уголь, нефть, газ и текучую силу воды, и с его распространением, как отметил академик А. П. Александров, «дамоклов меч топливной недостаточности, который уже в сравнительно недалеком будущем мог бы представить угрозу развитию материальной культуры, убран на практически неограниченное время».
Становление разнообразных систем тоже, очевидно, можно считать одним из признаков углубления научно-технической революции. Замечание в сторону: человеку XVII века до нашей эры облик XVII века нашей эры показался бы знакомым; а вот наши дни привели бы в замешательство, пожалуй, и Жюля Верна. А темпы все нарастают. Энергетиков уже не потрясает пока еще научно-фантастический проект таких космических станций, которые улавливали бы солнечную энергию и волновым лучом посылали ее на Землю. Земная энергетика станет со временем земно-космической — такое допущение не идет вразрез с направленностью прогресса.
Недолговечен и сам теперешний облик энергетических систем. Трубопроводы, возможно, продержатся, а вот мачты высоковольтных линий скорей всего станут анахронизмом еще до наступления 2000 года. Ибо воздуху все трудней будет держать «в берегах» беспредельно растущий вольтаж энергии, да и потери при такой транспортировке не слишком устраивают инженеров. Пока, правда, трудно сказать, как будет выглядеть замена: потекут ли энергетические реки по волноводам, сверхпроводящим сердечникам или переброска осуществится по каким-нибудь лучам; фронт опытов широк, способов немало, какой победит — неизвестно. Так или иначе, энергетический пейзаж изменится. И вряд ли он будет привычней теперешнего. Зерно перемен зреет...