Кончается обычный рабочий день, а вместе с ним и очередной полевой сезон нашей экспедиции.
В. Кудряшов
Час Эрдэнэта
Дарханский день
Звенели пронизанная стужей земля, отбеленные, цвета суровых нитей, травы, звенели оранжевые, до проволочной жесткости промороженные, скрученные в клубок вики, чины, горошки и вьюнки. И еще звенела степь от далекого-далекого зуда моторов.
Было начало апреля, и в этом степном ледяном звоне прорывалась весна: синевой пронзительного неба и пронизывающего ветра, запахом подтаявшей земли.
И все это — и свет, и холод, и звон — слагалось в неправдоподобную, первородную тишину и простор горной монгольской степи.
Тишина не иссякла, когда мы обогнали мерно колышущийся стог «столярки»: оконные рамы, двери, косяки ехали из Дархана, с домостроительного комбината, в Эрдэнэт. На несколько минут тишина отграничилась гулом каравана грузовиков с прицепами и воцарилась снова.
Начало апреля, а ни проблеска зелени. Только лишайники пятнами неживых малахитовых оттенков расцветили бурые утесы. Да, приглядевшись, находил глаз крошечные, с пятачок, розетки, вцепившиеся в небогатую дернину или осыпь под скалами.
...Там, в Дархане, теплее. Вихри уже поднимают на припеке пыль, порскают песчаными струями по ногам.
Вчера мы до знобкого морозного вечера ходили и ездили по просторным дарханским улицам. И в послезакатной тьме взобрались на сопку. За ней серым парусом колыхался на глазастом звездном небе дым цементного завода — его поставили за сопкой, чтобы защитила город от дыма и цементной пыли. И сопка надежно и вечно держала вахту. За дальними — совсем уж чернильного цвета — грядами мерцало зарево: палили сорняки вдоль межей.
— А зверью, птицам не во вред?
Товарищ Лхундевжамц, первый секретарь Дарханского горкома ревсомола, не стал дожидаться перевода вопроса:
— Еще не прилетали птицы, и зверье не плодится. Земля так промерзает за зиму, что не пустит огонь к корням. А старики считают, что травы от золы будут богаче — земля удобрится. На небольших участках проверяем сейчас народные методы.
Хоть и «взрослый» Дархан — ему 15 лет, — для города он просто младенец. И проблемы его взаимодействия с окружающей средой, местом на земле — проблемы новые, завтрашние. Но уже ясно сейчас — заложен и развивается он в основном нормально. При тогдашнем — далеком теперь уже проектировании — учтены были и господствующие ветры (а этот фактор в Монголии — важнейший), и соседство полноводной реки Хара-Гол, и близость шахт Шарын-Гола, и автотрасса, и интенсивно действующая железная дорога.
Среди предприятий Дархана — корпуса кожевенно-мехового комбината. На БАМе знают дарханскую продукцию — дубленки, шапки. Даже «чешское» пиво производит город. На малоплодородных пустошах — их не жалко отдавать для растущего города — проектировщики предусмотрели будущее развитие на редкость удачно. И потому находится сейчас место и для расширения жилищного строительства, и для необходимой культурной «роскоши». Основательные «старые дома» начала шестидесятых годов оттеняются кубиками двух-трехэтажных новостроек. Переезжают из квартирных секций в специальные здания учреждения, магазины.
...В Улан-Баторе, в мастерской народного художника МНР Даваацэрэна, молодой московский скульптор Александр Григорьевич Садиков готовил к показу эскизы фигур муз. Подвальчик-мастерская беспощадно озарен голой мощной лампой. Застывшие эскизы, сохнущие барельефы, комья глины, мешки гипса. Саша Садиков, человек порывистый, жесткий, внезапно переменился. Летящим, неуловимо скромным движением свернул влажную холстину. На доске — удлиненные белые фигурки. Прямые складки одежд стекали в подножия. Сдержанно огладил одну, повернул под светом другую. Резкий свет лампы гас в гипсовых складках одежд. Тени шевелили складки, напоминая — это эскизы, но уже завтра они потребуют воздуха, неба, простора.
— А они и будут под небом! Видели в Дархане Дворец культуры?
Терракотовое это здание замыкает необъятно просторную площадь. Еще в лесах, оно удивляет каким-то «завтрашним» обликом. Эти музы-аллегории встанут на верхней палубе Дворца, в облаках, в сини и звоне горной степи, украшая город и завершая его...
Сегодня на пути к Эрдэнэгу припекало солнце, парили, заглушая морозное дыхание степи, снега на склонах, курились расчерченные тракторами бархатно-коричневые поля госхозов по долинам Орхона и Толы. Жаворонки желтогрудые, хохлатые птички, трепеща взмывали с асфальта, и голоса их вливались в тишину и звонкий, слепящий свет.