Мы медленно двигаемся меж островов, и я уже давно потерял то место, откуда мы вышли на озеро. Но Зубавичюс гребет уверенно, лодка не петляет, идет все вперед и вперед. С Зубавичюсом, да не увидеть лебедей? Конечно, это он так, для красного словца сказал: «повезет — увидим»... Лебедь — сторожкая птица, но Жувинтас для него дом родной. По мнению ученых, здесь гнездится одна из крупнейших в европейской части нашей страны колония лебедей-шипунов.
В 1954 году на озере было 23 гнезда, а пять лет спустя уже более полусотни. Им стало тесно, и лебеди начали расселяться на соседних и дальних водах — на озерах Мятяляй, Дуся, Жальтитис, Биржулис, облюбовали и Куршский залив. Они стали селиться и на искусственных водоемах — в Электренай, у Литовской ГРЭС, видел я этих белых птиц и в прудах старого парка у Лентварской ковровой фабрики, и даже в пригородах Вильнюса. На территории Литвы ныне насчитывается около шестисот лебедей. Вот что значили те первые пары, что так бережно охраняли на Мятяляе и Жувинтасе.
...Теофилис Зубавичюс осторожно опускает весла в воду и застывает. Секунду он всматривается в камышовые заросли, а потом подает мне знак. И в ту же секунду я замечаю белую птицу — лебедь!
Лебедь тоже видит нас, но пока не торопится. Он разворачивается против ветра... Шея его пружиниста и крута, глаз следит за лодкой. И тут у меня под ногой что-то звякает, какая-то банка. Мгновение — и лебедь бежит по воде, широкие крылья резко взбивают брызги. Толчок! — и вот он в воздухе. Он облит светом, и я вижу, как просвечивают на солнце маховые перья огромных и прекрасных крыльев. Он подымается все выше и выше, закладывает круг, будто осматривает свои владения, и наконец тает вдали.
«Гамта. Меджиокле. Жукле»
Самый горячий день недели для Антанаса Григялиса — четверг. Старший редактор литовского радио строчит на машинке, бегает в студию, отбирает из фонотеки тысячи голосов, записывает, монтирует, советуется с диктором. Антанас Григялис готовит очередную радиопередачу «Гамта. Меджиокле. Жукле». — «Природа. Охота. Рыбная ловля».
— Вот, почитай, — протягивает он мне письмо. — Из Жувинтаса. Ты, кажется, был там...
Письмо... от Зубавичюса. Теофилис сообщает редакции, что после долгого перерыва в озеро вернулись бобры.
Более тридцати лет назад на реке Шешупе был убит последний зверек. После войны Воронежский заповедник прислал в республику восемь бобров. Выпустили их в Жувинтасе — пищи вдоволь, охрана надежная. Некоторое время бобры здесь и жили. Но одного съел волк, другим, видимо, надоел птичий базар, и зверьки покинули лебединое озеро. Позднее несколько бобров завезли в Литву из Белоруссии. Ныне в республике их около пяти тысяч. «Хатки» — в доброй сотне рек, ручьев и озер. И вот, теперь уже самостоятельно, бобры добрались до Жувинтаса.
— Новости у нас не залеживаются, — говорит мне Антанас. — Но, по-моему, наибольшей популярностью пользуются передачи, где идет разговор о птицах. Может, потому, что в студии накоплена большая коллекция птичьих голосов, и при первой возможности, к случаю, мы включаем их в передачи. Как записывали? Прямо на природе. Фонотека теперь уникальная. Кукушка и соловей, скворец и дрозд, перестук дятла, крики чаек — сотни лесных голосов, и все под рукой. Трель жаворонка стала в наших передачах своеобразной заставкой. И летом, и даже зимой. И, представь, это никого не шокирует — зимний жаворонок!
Пятнадцать лет передаче. Вначале Антанас преследовал простую цель — убедить горожан почаще бывать на природе, после трудовой недели отправляться на реки, озера, в лес. Этот бесхитростный ход неожиданно «сработал». То ли Григялис сразу нашел абсолютно точный тон для передач, или его азарт и доброта дзукийца (он любит повторять: «Я дзукиец») сыграли свою роль, а может, не последнее дело было и в его популярности спортивного комментатора — радиоголос Григялиса знали повсюду, — одним словом, передача «пошла».
Советы и сведения о клеве и охоте отнюдь не самое главное в каждонедельной передаче. Тут и маленькие фельетоны, и острые реплики в конкретные адреса браконьеров и ловкачей, стремящихся забрать побольше от природы, ничего не оставив взамен, и рассказы об истинных помощниках и друзьях лесов, рек, птиц и зверей. Все это вместе — ненавязчивое, но опытное, интересное и довольно твердое воспитание.
Мне запомнилась одна из историй, о которой как бы между прочим рассказал радиослушателям Григялис.
....Гитлеровцы отступали. У усадьбы Мемиксов близ села Дидеи Мостайчай однажды остановились шестеро немецких солдат. Немного полопотали, хлопая ладонями по коре старого усадебного дуба. А потом притащили топоры. Дерево им понадобилось, чтобы наладить где-то переправу. Когда первые щепки, тяжелые, темно-коричневые, шлепнулись на землю, прибежала хозяйка усадьбы. Она закрыла руками раны на стволе: «Не позволю!» Солдаты похохатывали — были навеселе, поигрывали автоматами и требовали за дерево выкуп. Женщина отдала им все, что оставалось в доме. Спасла дерево.