Но об этом читателю поведает сам автор.
А. Дубянский, кандидат филологических наук
На «Серебряном папоротнике»
Уходит в прошлое романтика железнодорожных путешествий. Поездка на современном поезде сегодня мало чем отличается — даже по скорости — от полета на самолете. Да и поездами во многих странах мира пользуются все реже и реже — рельсовый транспорт не выдерживает конкуренции со стороны автомобилей и авиалайнеров. Но и сегодня, в конце XX века, путешествие по рельсам нередко оказывается гораздо более увлекательным и познавательным, чем на ином любом, самом современном и скоростном виде транспорта: некоторые железные дороги мира до сих пор сулят массу приключений и открытий, какие вряд ли выпадут на долю тех, кто прильнул к иллюминатору авиалайнера или даже окну машины. «Вокруг света» начинает публикацию серии репортажей о путешествиях по наиболее интересным и экзотическим железным дорогам мира, которые, как мы надеемся, возвратят читателей в удивительный и, увы, ностальгический мир поездов тех времен, когда они были в большем почете, чем сегодня. Открываем мы серию письмом, которое редакция получила из Новой Зеландии и которое натолкнуло нас на идею вспомнить о старом, добром поезде...
Поезда в Новой Зеландии ходят относительно медленно. Отчасти виной тому узкая колея — всего-навсего 1070 миллиметров. Впрочем, невысокие скорости имеют и свои преимущества — пассажиры получают возможность оценить красоту проплывающих за окнами пейзажей. Давайте и мы совершим путешествие на «Серебряном папоротнике» — комфортабельном поезде, курсирующем между крупнейшим не только в Новой Зеландии, но и во всей Полинезии городом Окленд (население 900 тысяч человек) и столицей страны Веллингтоном.
Два города разделяют 670 километров, которые «Серебряный папоротник» преодолевает за 10 часов. Несмотря на долгий, по местным меркам, путь, пассажиры вряд ли почувствуют неудобство—внутри " вагоны роскошно оформлены: стены и пол обиты шерстью. Подобное расточительство не удивительно, ведь шерсть — главная статья новозеландского экспорта.
Ровно в 8.30 утра «Серебряный папоротник» отходит от вокзала в Окленде. Поезд еще только набирает скорость, а в дверях уже появляется проводник со свежими газетами. Но вряд ли кто-то из пассажиров променяет чтение на пейзаж за окнами. С одной стороны открывается панорама бухты Вайтемата, с другой — самого фешенебельного района города — Ремуера. Акватория бухты усеяна покачивающимися на волнах катерами и яхтами. Весь этот флот — собственность горожан. Наблюдая за морским муравейником, лишний раз убеждаешься, что Окленд по праву носит титул Города моряков.
Большинство новозеландцев предпочитают жить в собственных домах. Полноценный отдых на лоне природы, культ семьи и... приличные газонокосилки — их главные жизненные ценности. Поэтому неудивительно, что здешние города имеют совершенно непропорциональные численности населения размеры. Например, Окленд занимает ту же территорию, что и многомиллионный Лондон. Статус города в Новой Зеландии может приобрести любой населенный пункт, где проживает не меньше 20 тысяч человек, как, например, спутник Окленда — Папакура. Особенно быстро небольшой поселок стал развиваться во время второй мировой войны: здесь разместился армейский лагерь и несколько американских военных баз. И хотя после окончания войны базы ликвидировали, лагерь остался, превратившись со временем в крупную армейскую штаб-квартиру.
Но вот Окленд позади, и городские пейзажи сменил веселый сельский ландшафт. Экзотические здесь деревья — каштан, верба, тополь и эвкалипт — контрастируют с местной вечнозеленой растительностью. На зеленых лугах, широко известных своим плодородием, пасутся коровы. Встречаются и первые крупные отары овец — подлинной гордости страны: если самих новозеландцев всего 3,5 миллиона, то овец 61 миллион. Порой из-за нескончаемых овечьих отар пейзаж за окном напоминает неспокойное море в белых барашках волн.
Кроме овец, здесь можно встретить и прекрасных лошадей. Новозеландские рысаки пользуются высокой репутацией, и ежегодно на конные аукционы съезжаются покупатели со всего света.