«Всегда построю пейзаж»
Вера Мухина родилась 1 июля 1889 года в Риге. Ее отец, Игнатий Кузьмич, происходил из старого купеческого рода заводчиков и торговцев пенькой. Мухины были известны в Риге еще в первой половине XIX века. Они отстраивали город, жертвовали деньги на просвещение, занимались благотворительностью — слыли настоящими хозяевами, и их быт мало чем отличался от дворянского.
Детство Веры и ее старшей сестры Марии было омрачено ранним уходом их матери: когда она умерла от чахотки, Верочке было полтора года. После смерти супруги Игнатий Кузьмич переехал с дочерьми в Феодосию, где занялся воспитанием и образованием девочек: стал приглашать в дом педагогов по музыке, рисованию. Тогда-то и обнаружился первый Верочкин талант, она принялась рисовать, подражая отцу, который очень любил Айвазовского и занимался копированием картин художника. Здесь, в Феодосии, девочка поступила в гимназию, где училась на «отлично», но особый интерес проявляла к истории и литературе. Ее любимыми персонажами были герои прошлого, а настольной книгой — «Сравнительные жизнеописания» Плутарха. «Я не могу читать философских книг, — нет зрительного образа. Когда я читаю что-либо, я моментально вижу все это, всегда построю пейзаж, где происходит действие», — поясняла Вера свои пристрастия. Или же: «Я воображала себе, как я путешествую по всей России. Я представляла себя идущей пешком рядом с поездом. Я одета во все зеленое, в цвет листвы, и меня никто не видит. Когда встречается кто-нибудь, я юркну в траву. Я чувствовала себя в пейзаже…» И это ощущение себя в пейзаже, равно как и способность копить впечатления и память на ароматы (у Верочки было тонкое обоняние), явно свидетельствовало о незаурядных способностях «высшего благоразумия», как называли племянницу отцовы братья.
В 1903 году Игнатия Кузьмича не стало, и воспитанием сестер занялись дяди — последние гимназические годы Вера провела у них в Курске. А потом, весной 1911-го, приехала в Москву в свой дом на Пречистенке. В столице она сблизилась с семьями Морозовых, Рябушинских и первое время увлеклась светской жизнью. Но это было недолго: танцы сменились занятиями в студии Константина Юона, мастерских Нины Синицыной и Ильи Машкова. У Машкова царил культ объема, большой формы. Он говорил ученикам: «Не смотрите на детали, берите главное». Все это очень привлекало молодую художницу.
Катастрофа, приведшая в Париж
В 22 года Вера Мухина пережила событие, которое сама же назвала катастрофой. Под Рождество 1911 года она поехала к родным в Смоленск, где собиралось много родственников, молодежи, и все с утра до ночи катались на санях с горы. И вот в одну из таких прогулок сани Верочки налетели на дерево, удар пришелся прямо в лицо: «Я провела рукой по лбу и лицу. Рука не нащупала носа. Нос был оторван…» Лечилась Вера долго и думала, что на людях уже показываться никогда не будет. Во время заживания ран ей специально не давали зеркала, но она смотрелась в ножницы и ужасалась… Как только шрамы затянулись и заровнялись, дяди решили, что Вере нужно сменить впечатления — она так настрадалась за последние два месяца — и отпустили ее в Париж.
Пребывание во французской столице, посещение выставок, походы в Лувр — все это придало ей новых сил. Верочка пошла учиться к знаменитому французскому скульптору Эмилю Антуану Бурделю, который тогда работал над циклом декоративных произведений для Театра Елисейских Полей. Учиться у него было нелегко, но постепенно к Вере приходила уверенность. «Развлечений в моей жизни было очень мало, — вспоминала она позднее, — некогда было. Утром лепили. Вечером наброски…» Здесь же состоялся один из этапов ее становления: она постепенно остыла к интересовавшему ее кубизму и выбрала реалистическое направление, истоками которого стало творчество Родена. У Бурделя Верочка сделала свои первые профессиональные этюды: «Сидящий мальчик» (1912) и «Сидящая фигура» (1913). А летом 1914 года вместе с подругами Любовью Поповой и Изой Бурмейстер Мухина отправилась в путешествие по Италии: Рим, Венеция, Капри, Флоренция… Она познакомилась с работами Микеланджело и была полна новых творческих замыслов, но впечатления от поездки оставались яркими недолго — началась Первая мировая война. По возвращении домой Вера устроилась на работу в госпиталь, где трудилась безвозмездно.
С мужем Алексеем Андреевичем и сыном. Начало 1920-х годов. Фото: АРХИВ В.И. МУХИНОЙ (х4)
Избранник
Работа в госпитале закончилась в начале 1918 года. Вере почти тридцать. После всех потрясений 1914—1918 годов она решает вернуться к любимому делу и исполнить портрет своего жениха — доктора Замкова. «С Алексеем Андреевичем я познакомилась в 1914 году, — вспоминала Мухина. — Это был молодой человек небольшого роста, кудрявый. Он тогда только кончил Университет. Потом он уехал на фронт добровольцем. И я его увидела только в 16-м году, когда его привезли умирающим от тифа. Месяца два проработала в госпитале, куда прибывали раненные прямо с фронта… Как откроешь грязные пересохшие бинты, кровь, гной. Промываешь перекисью, вши. Работали бесплатно, брать деньги не хотели. Всю жизнь я не любила платных должностей. Люблю свободу». В первых числах февраля он пришел в мастерскую, где Вера ждала его перед станком с большим куском глины. Она лепила его весь февраль и март, а он смотрел на нее и понимал, что рядом — не медсестра, а совсем другой человек. Он разглядывал ее огромные глаза из-под насупленных бровей, наблюдал за движениями ее пальцев по глине и думал: почему она откладывает день свадьбы? Ведь у них уже было объяснение.
Свадьба скоро состоялась. «В 18-м году мы с ним поженились. В холодной мастерской я лепила его, он похож на Наполеона, победителя. Портрет очень нравился Алексею», — вспоминала Мухина. Времена были нелегкие. Доктор Замков «каждое воскресенье ездил в свое село Борисово и принимал там больных. Приезжал с картофелем и хлебом. Тем мы и питались в 18-й, 19-й годы. В 20-м году родился сын Волик (Всеволод), принял его Алексей Андреевич дома».
В пять лет мальчик заболел костным туберкулезом. В больницах тогда таких больных не спасали, и родители сами стали бороться за его жизнь: Алексей Андреевич прооперировал сына вопреки медицинским предписаниям дома, на обеденном столе. И через два года Всеволод оставил костыли. Об этой истории и Мухина, и Замков предпочитали не распространяться.
Вера продолжала работать, но скульптурой в 1920-е годы зарабатывать на жизнь было сложно. И тогда, объединившись с подругами — театральным декоратором и модельером Александрой Экстер, знатоком национального костюма Евгенией Прибыльской и актрисой Надеждой Ламановой, — Вера придумывала различные женские аксессуары: пояса и шляпы из рогожи. Разрабатывали они и женский костюм, с которым даже побывали на Всероссийской художественно-промышленной выставке. А модели Ламановой отправили на Всемирную выставку в Париже. Талантливые женщины заряжали друг друга оптимизмом и энергией, что, конечно, помогло им не растеряться в то непростое время. И если Экстер в 1924-м покинула Россию, то Мухина, напротив, стала большим художником как раз во время потрясений и перемен, она поверила в новую эпоху, в те социальные изменения, которые происходили вокруг. Хотя попытку уехать за рубеж она предпринимала, правда, по инициативе мужа…