Журналисту во Вьетнаме, наверное, чаще, чем где-либо, приходится быть в несвойственной ему роли: больше отвечать на вопросы, чем задавать их. И с кем бы ни завязался разговор, не избежать ответов на почти стереотипную анкету. Только в отличие от анкеты для отдела кадров она начинается в первую очередь не с имени, фамилии и года рождения, а с вопросов о семейном положении: женат — не женат, сколько детей — отдельно мальчиков и девочек, сведений о родителях — живы или уже нет, о братьях и сестрах. Приняв такие правила, и я стал начинать свои вьетнамские знакомства с расспросов по немудреной анкете. В этом — проявление вежливости, если хотите — хорошего тона. Отсюда и столь подробные сведения о соседской семье.
Произошло это знакомство необычным образом. Мы могли бы прожить рядом еще годы, оставаясь незнакомыми людьми: лет десять-пятнадцать назад во Вьетнаме еще не поощрялись контакты с иностранцами, если они не диктовались служебной необходимостью. В этом и традиционная ксенофобия, которая была присуща многим народам Дальнего Востока, и привычка к закрытости, воспитанная десятилетиями военного положения, и политические мотивы — такие же, как в свое время у нас.
Калитка нашего двора днем редко запиралась, и детишки из соседнего дома проскальзывали в нее, чтобы набрать в карманы и соломенные шляпы — «нон» побольше плодов «драконьего глаза». Развесистое дерево с таким экзотическим названием закрывало от солнца большое окно моей гостиной. И вот однажды окно и стало жертвой этого собирательства: большая палка, запущенная по ветвям со спелыми плодами, угодила в стекло. Метнула палку Нгок Лан, самая старшая из ватаги. Ее поймала за руку наша уборщица-вьетнамка.
Будь Нгок Лан совсем ребенком, ее, может быть, и не стали бы ловить. Наверное, мало где еще на земле маленькие проказники имеют такую неограниченную свободу в своих шалостях, в то время как взрослые философски улыбаются, не бросаясь сдерживать шалуна. Дети — цветы жизни. Количеством детей измеряется счастье семьи. Бездетная семья — не менее бессмысленное сочетание, чем безводное озеро. Здесь нет мелочной опеки над младшими. Кажется, что они всегда предоставлены сами себе: еще не научился ходить, а уже в детской команде, цепко закрепившись на бедре или за плечами у старшей сестренки.
Тяжба по поводу разбитого стекла и стала предметом визита ко мне самого бак Биня. С этим досадным недоразумением мы разобрались довольно быстро и вторую чашку крепкого зеленого чая пили, уже обмениваясь сведениями о семьях друг друга.
Кстати, о чае. Это непременный, спутник любой беседы во Вьетнаме, будь то визит за интервью к премьер-министру или десятиминутная остановка в придорожной крестьянской хижине для уточнения маршрута. Как-то меня пригласили на премьеру постановки одной советской пьесы во вьетнамском театре. Пьеса была на модную в начале 80-х годов производственную тему: конфликт директора-ретрограда с молодым инженером передовых взглядов. Забавно было видеть, как советский директор, пригласив вошедшего в кабинет инженера садиться, тут же заваривает кипятком из термоса и разливает по чашкам чай. Но какой-то великий смысл в таком повсеместном чаепитии, несомненно, есть: разморенный от влажной жары и полусонный мозг хоть немного взбадривается терпким горячим напитком.
Последовавшие за этим знакомством встречи с Бинем хоть и не были частыми, но уже не ограничивались чаепитием. Очередным поводом стал Новый год по лунному календарю — Тэт. Он всякий раз приходится на разные дни января и февраля. С лунным календарем связано множество обычаев и суеверий, которым в частной, семейной жизни неуклонно следуют практически все, в том числе и убежденные атеисты. Страна выключается из всех будничных дел и забот. Бесполезно пытаться совершить какие-то текущие, пусть даже очень серьезные дела в тэтовскую неделю. И в солидных учреждениях, если вы там вообще кого застанете, вам посоветуют вернуться к вопросу после праздника.
Кто в шутку, кто всерьез, но каждый полагает, что в первый день Нового года рождаются гены всех предстоящих в году больших и малых событий. Поэтому важно, чтобы гены были здоровыми. В первые дни нового года на столе создается неповторимое изобилие. Блюда готовятся особые, с символикой. Ничто так не осуждаемо в эти дни, как скромность стола и одежды. Традиционное гостеприимство проявляется в Тэт с особой силой. Если не живешь в другом городе, то поздравительной открыткой друзьям не отделаешься. Обязательно нужно обойти всех и обязательно с подарками, пусть символическими. Но не торопитесь даже с дорогим подарком отправляться в гости к знакомому вьетнамцу в первый день нового года. Хотя и минула ночь — время сугубо семейного сбора, первый гость — это тоже символ. Несчастье тому дому, если первым заявится хоть и близкий человек, но неудачник или больной. А чтобы застраховаться от случайностей, первого гостя приглашают специально. Он должен отвечать всем требованиям несущего счастье.