А у нас... Помню, лет 8-10 назад в Москве был случай — позвонила с Ленинского проспекта в милицию какая-то женщина и сообщила, что по проспекту бегают волки. Наряд милиции с собакой тут же выехал. Собака взяла след, который вывел милицию в лесок юго-западного района Москвы, где и было обнаружено логово двух волков. Бедных животных тут же застрелили. Кто-то из специалистов догадался обследовать логово, чтобы установить, чем же питались эти несчастные животные. Оказалось, что питались они мышами, крысами и бродячими кошками. То есть делали еще и полезную для города работу вместо районных санэпидемстанций...
В Ванкувере я задумался над тем, почему канадские гуси на нашем Севере делают все, чтобы избежать встречи с человеком, и абсолютно доверяют ему в Канаде? Ответ я нашел для себя только один — причиной всему является любовь. Только в первом случае — отсутствие ее, во втором — наличие.
Для примера приведу еще один интересный случай. Он произошел с моей знакомой художницей Татьяной Еленок. Было это в Суздале. Еленок пригласили расписать фреску на стене одного реставрируемого храма. Днем работать мешали многочисленные туристы, поэтому она работала в основном ночью. Когда уставала, могла часок-другой поспать тут же, на раскладушке. Но заснуть ей не давали сверчки, поселившиеся во всех углах храма. Сначала Еленок захотелось взять ведро с водой и облить все углы, но потом она пожалела сверчков и, встав с раскладушки, обратилась к ним со словами: «Ах вы мои милые, хорошие! Ну что ж вы не даете мне отдохнуть? Я так стараюсь, чтобы здесь было красиво. Вы же видите, я очень устаю, а вы не даете мне отдохнуть. Я ведь могла бы сейчас залить вас всех водой, но я же не делаю этого. Я жалею вас. И вы пожалейте меня! Пожалуйста, дайте мне поспать».
И что вы думаете, не успела Татьяна закончить свой монолог, как сверчки прекратили треск, и в храме наступила абсолютная тишина. И когда, отдохнув, она продолжила работу, сверчки вновь застрекотали...
А вот противоположный пример. Расстреляли однажды японские рыбаки из пулеметов огромную стаю дельфинов возле своих берегов — только за то, что те любили ту же рыбу, что и японцы. На такую «любовь» вскоре пришел «ответ». Со всего Японского моря собрались все оставшиеся в живых дельфины и уничтожили всю рыбу этого вида, так любимую японцами.
Но вернемся снова на Североамериканский континент. Неподалеку от городка Оук-Харбор, около нашей стоянки, крутилась семья серых тюленей. Животные не боялись меня даже тогда, когда я на резиновой лодочке подплывал к ним, чтобы сфотографировать. За три недели стоянки в Ванкувере мы привыкли к тому, что огромная голубая цапля поселилась на пирсе возле нашего коча. Перед тем как лечь в кубрике спать, мы всегда выходили на корму, чтобы понаблюдать, как наша цапля охотится на рыбу, поднимающуюся к поверхности воды на свет пирсового фонаря. Мы фотографировали цаплю, сколько хотели. Она не возражала...
И всегда, когда в Ванкувере я сталкивался с непуганными животными, я думал: «Не может только один строгий закон привить человеку любовь к животным. Для того, чтобы любить природу, человек должен прежде всего ее хорошо знать».
В Ванкувере есть несколько больших и малых ботанических садов и парков с флорой и фауной со всего света. И, конечно, гордость — его всемирно известный океанариум. В чистейшей воде здесь живут всевозможные коралловые рыбы, морские черепахи, осьминоги, рифовые акулы, морские выдры, панцирные щуки, мурены, крабы, морские звезды, актинии и прочая донная живность. На территории океанариума обитают и полярные животные: из Арктики — белые медведи; из Антарктики — пингвины; а также животные тропиков — гигантская анаконда, крокодилы. И конечно, гордостью океанариума являются китообразные — косатки, белухи и дельфины, которые дают в специальном водном амфитеатре представление...
Отцы города, когда решили построить океанариум, сразу поставили цель — создать заведение, приносящее не материальную прибыль, а знания людям. Вот почему плата за вход в океанариум — небольшая, я бы сказал, чисто символическая. Ведется здесь и научная работа. А для популяризации знаний о животном мире океанариум выпускает много общедоступных книг и журналов, создает видеофильмы, фотоальбомы, проводит циклы лекций для студентов и школьников.
Мои любимые канадские гуси уже хорошо себя чувствуют в городах Германии, в скандинавских странах. Для распространения их по территории самой Канады один канадский специалист приучил этих водоплавающих птиц — не поверите! — к своему мотодельтаплану-амфибии. Птицы растут, становятся на крыло, но инстинкт следовать за мотодельтапланом, заложенный сразу после рождения, остается. Когда приходит время, мотодельтаплан взмывает ввысь и ведет послушную стаю туда, куда запланировано ее расселить.
Прощаясь с Ванкувером, я в последний день перед отъездом еще раз сходил и в Стенли-парк, и в океанариум. Помню, был момент, когда все посетители зала вышли, и я остался один с десятью двухтонными китами; хотя нас и разделяло толстое стекло, ощущение было не из приятных. Все белухи смотрели на меня и о чем-то переговаривались; звуки через динамики летели в зал, и я чувствовал, что они гипнотизируют меня. Что хотели сказать мне белухи? Не знаю. Пока расшифровать их речь мы не можем, но если это когда-нибудь удастся, сколько мы узнаем нового о животных и о том, как мы должны себя с ними вести! И еще, я совершенно уверен, что язык общения человеку и животному нужен для того, чтобы человек мог покаяться перед животными за все то зло, какое он им причинил.
Владлен Крючкин / фото автора.
Ванкувер, Канада
Избранное: Острова Бонин (Проишествие на промысловом флоте в 1893 году.)
В прошлом году по приглашению Общества и Фонда Джека Лондона мне довелось дважды побывать в Калифорнии. В Соединенных Штатах почитатели таланта знаменитого писателя — ученый и неученый мир — отмечали его годовщины. Мне довелось быть участником встреч и научных дискуссий, проходивших в Сономе, Окленде, Глен-Эллене, Санта-Розе, в Мемориальном парке и других местах, связанных с жизнью и творчеством писателя. Первым литературным опытом Джека Лондона был рассказ «Тайфун у берегов Японии», написанный 17-летним автором на конкурс, объявленный газетой «Сан-Франциско Кол» и завоевавший ему первый приз. Вторая его публикация, случившаяся полтора года спустя, — созданный по впечатлениям того же плавания очерк «Острова Бонин».
С помощью американских лондоноведов мне удалось достать фотокопии школьного журнала, напечатавшего это произведение молодого матроса и бродяги.
И в первом, и во втором произведении — юношеское восхищение красотой увиденного мира и умение передать его прелесть. Было отчего закружиться кудрявым головкам девочек и появиться уважению и зависти мальчишек оклендской средней школы, в многотиражном журнале которой был напечатан в 1895 году очерк «бывалого моряка».
На русском языке очерк «Острова Бонин» публикуется впервые, фотографии — из архива внучатого племянника Лондона Майло Шепарда.
Виль Быков
На свете есть немало удивительных, неведомых уголков — таких, где не ступала нога пытливого странника.
Такое множество цветов никто не видит.
Они растратят аромат в пустыне.
Их видят одни лишь грубые, невежественные обитатели да команды случайно забредших судов, в спешке даже не замечающие их прелести.
К таким известным и в то же время неизвестным местам, о которых знают навигаторы и картографы и почти не слыхал остальной мир, относятся острова Бонин, расположенные между 22 и 27 градусами северной широты и на 140 градусе 23 минуте восточной долготы. Открыты они, согласно поверью, двести пятьдесят лет назад путниками, возвращавшимися в Японию на большой джонке, когда тайфун выбросил их судно на прибрежные скалы. Вскоре японское правительство приняло острова в свое владение и заселило, но полвека спустя они опустели. В течение последующих двух веков брошенные своей страной на произвол судьбы, отрезанные от внешнего мира немногочисленные обитатели опустились до состояния близкого низшей ступени варварства. Об этой своеобразной колонии островитян совсем забыли, и мир о них больше ничего не слышал.