Доктор медленно вышел из палатки.
Перед ним, простираясь до блеклого горизонта, раскинулись поросшие лишайниками серые пустоши.
— М-да, — грустно произнес Морган, — веселые равнины Ландро.
«Тут чувствуешь себя ужасно одиноким, — подумал он. — От этого пейзажа веет пустотой, способной довести оставленного с ней наедине человека до безумия».
Он постоял, глядя на каменистый склон, полого вздымающийся над лагерем, и решил, что это место вполне подойдет для кладбища.
Беда в том, что куда ни пойди — все здешние места чересчур схожи, нипочем не отличишь одно от другого.
Бенни Фолкнер, шагавший по тропе, достиг вершины холма и остановился, замерев от нахлынувшего страха — страха перед надвигающейся ночью и сопутствующим ей пронзительным холодом, а еще от жуткого страха перед щуплыми малорослыми туземцами. Кто знает, быть может, в этот самый миг они уже подкрадываются по склону холма?.. От лагеря он шел на восток — значит, возвращаться надо на запад.
«Дым лагерного костра вот-вот покажется, — твердил он себе.
— Надо подняться повыше; там-то и будет лагерь: раскинется прямо передо мной полукругом белых палаток».
Так было добрый час назад, когда солнце высилось над горизонтом на целых две ладони. Теперь же оно закатилось, сумерки сгущались и посвист ветра вдруг обрел жутковатую значимость. Бенни различил в нем другой звук — негромкие шлепки мягких шагов, приближавшихся с противоположной стороны холма.
Аира Уоррен сидел за письменным столом, гневно перебирая стопки скопившихся бумаг.
«Только проблем с этим болваном Фолкнером мне и не хватало, — угрюмо думал он. — Сколько раз им говорили, что надо держаться вместе, а не шататься поодиночке. Не исследователи, а толпа сопливых юнцов».
Тут кто-то поскребся у входа.
— Войдите, — откликнулся Уоррен.
Вошел доктор Морган.
— Добрый вечер, командир.
— Так, — вместо ответа раздраженно буркнул Уоррен, — что на этот раз?
— Ну, — доктор Морган слегка взмок. — Я насчет вакцины. Она никуда не годится.
— В каком смысле? Док, у меня и без вас забот полно. Выкладывайте — что там у вас.
— Она просрочена, — сообщил Морган. — Примерно на десять лет. Применять просроченную вакцину нельзя...
— И когда же вы соизволили обнаружить? — резко оборвал его Уоррен.
— Только что.
Уоррен с преувеличенной аккуратностью отодвинул бумаги в сторону и произнес ледяным тоном:
— Доктор, давно ли наша экспедиция высадилась на Ландро?
— Ну-у, давненько, — Морган начал мысленно загибать пальцы. — Шесть недель назад.
— И все это время вакцина была здесь?
— Да. Ее выгрузили с корабля вместе с остальным снаряжением.
— Выходит, в любое время в течение этих шести недель вы могли проверить вакцину и убедиться, что она непригодна к употреблению? Верно, доктор?
— Наверно, мог, — согласился Морган.
— И вы осознаете, что неделю назад мы могли связаться с кораблем по радио и он бы вернулся, чтобы забрать нас?
— Я, — промямлил Морган, — я...
— И сколько же нам, по-вашему, осталось жить? — резко спросил Уоррен.
— Мы станем восприимчивы к вирусу через неделю или около того. В случае высокой сопротивляемости организма он сможет противостоять болезни недель шесть, прежде чем...
— Два месяца, — подытожил Уоррен, — от силы — три. Я правильно понял, доктор Морган?
— Да.
— Когда у вас найдется свободная минутка, поведайте мне, каково чувствовать себя убийцей двадцати пяти соплеменников?
— Я, — заикаясь, промямлил Морган, — я...
— И себя, разумеется, тоже, — уточнил Уоррен. — Итого двадцать шесть человек.
Назвать Буяна Брэди личностью заурядной нельзя было даже с большой натяжкой. Уже больше тридцати лет он сопутствовал командору Аире Уоррену во всех инопланетных экспедициях, хотя в самом начале Уоррен был и не командором, а всего лишь вторым лейтенантиком. И по сей день они держались вместе, образовав сплоченную команду закаленных космопроходцев — хотя никто из посторонних и не подозревал, что они работают в паре — ведь Уоррен возглавлял экспедиции, а Буян оставался простым коком.
Теперь же Уоррен поставил на стол бутылку и послал за Буяном Брэди.
В палатку тот вошел, неестественно выпрямившись и шагая строго по прямой, будто для него по полу прочертили меловую линию. Увидев стоявшую на столе бутылку, он мгновенно сграбастал ее и опустил на стол лишь после того, как содержимого поубавилось на добрых три дюйма.
— Ну, чего там еще? Ты никогда не посылаешь за мной, ежели чего не стрясется, — сказал он.
— Буян, мы попали в передрягу, — сообщил Уоррен.
— Мы вечно попадаем в передряги, — не смутился Брэди. — Нынче уж не то что прежде. Тогда с нами были настоящие мужики, а нынче...
— Я понимаю, о чем ты, — кивнул Уоррен.
— Детский сад, — Буян с презрением сплюнул на пол. — И мы должны им утирать носы.
— На сей раз, если мы не придумаем чего-нибудь путного, то через пару месяцев все до единого отправимся на тот свет.
— Дикари?
— Дикари тут ни при чем, хотя наверняка с удовольствием прикончили бы нас, будь у них такой шанс.
— Наглецы, — сказал Буян. — Один из них пробрался в палатку кухни, и я дал ему изрядного пинка. Он здорово завопил — мое обхождение пришлось ему явно не по вкусу.
— Не следовало его пинать, Буян.
Брэди снова потянулся к бутылке и опорожнил ее еще на дюйм-другой.
— Так что случилось, Аира?
— Дело в вакцине. Морган дождался, пока корабль покинет зону слышимости, и только тогда надумал проверить вакцину. Она просрочена лет на десять.
Буян оцепенел.
— Так что прививок не будет, — продолжал он, — а это означает, что мы обречены. Тут есть смертельный вирус... забыл, как он называется. Да ты о нем знаешь.
— Но дикарей-то он вроде не трогает, — заметил Буян.
— Да, похоже им вирус не страшен. Одно из двух: или они нашли лекарство, или у них развился естественный иммунитет.
— Ежели они нашли лекарство, то можно вытряхнуть из них рецепт.
— А если нет, если дело лишь в адаптации — то мы уже покойники.
— Что ж, начнем их обрабатывать. Они нас ненавидят и с радостью поглядят, как мы гикнемся... Мы должны что-нибудь придумать, чтобы заполучить у них лекарство.
— Меня беспокоит настроение людей, когда они узнают о вакцине...
— Им нельзя говорить. Разумеется, они все равно проведают рано или поздно, но все же не сразу.
— Об этом известно Моргану, а он балаболка, и рта ему не заткнешь. К утру об этом узнают все...
Брэди встал и потянулся к бутылке.
— К Моргану я на обратной дороге заскочу и улажу все. Чтобы языком не трепал, — Буян сделал большой глоток и поставил бутылку на стол. — Я просто намекну ему, что будет, ежели он не удержится.
Прошло несколько минут, как Брэди вернулся. Хмель с него как рукой сняло. Замерев у входа в палатку, он с торжественной серьезностью сказал:
— Он себя порешил.
Доктор Джеймс Г. Морган лежал у себя в палатке с перерезанным горлом.
Около полуночи поисковая партия привела Фолкнера.
— Он увидел наши огни, сэр, — доложил Пибоди, — и поднял крик. Вот мы его и нашли.
Фолкнер изо всех сил старался стоять по стойке «смирно» и не горбиться.
— Видите ли, сэр, — попытался объясниться он, — дело было так: я увидел жилу...
— Вы, несомненно, знаете, мистер Фолкнер, — перебил его Уоррен, — что в экспедиции действует правило — никогда не уходить в одиночку. Вы бы непременно к утру замерзли, если только туземцы не добрались бы до вас прежде.
— Я встретил туземца, сэр. Он меня не тронул.
— Значит, вам несказанно повезло. Нечасто туземцы оставляют нас в живых. В предыдущих пяти экспедициях они убили восемнадцать человек. За нарушение внутреннего режима вы на две недели лишаетесь права покидать территорию лагеря.