Главный герой церемонии Эсала Перахеры — огромный слон по кличке Радж — готовится сыграть свою роль. Сейчас служители прямо в коридоре храма Далада-Малигава начнут навьючивать на него подушки, подносы и, наконец, реликварий с зубом Будды. При этом невозмутимый «царь» не перестает отправлять в пасть большие куски пальмового ствола
Канди. Великая Перахера. Светопре(д)ставление
— Так я и знал, — сказал фотограф Петр Тимофеев, скептически оглядывая аудиенц-зал (тот самый, где была подписана с британцами конвенция, лишившая остров свободы) храма Далада-Малигава. — Три тысячи танцоров! Стражники, жонглеры, знаменосцы, факельщики!.. И где все это? Стоило ехать через весь Цейлон, чтобы посмотреть, как трое аутистов играют в погремушки…
И вправду странно: самый красочный праздник цейлонского года, грандиозная мистерия, известная всему буддийскому миру, должна начаться на закате. Сейчас полдень, а обширный двор Далада-Малигавы, святилища зуба Будды, еще пуст, как сельское кладбище. Ничто, как говорится, не предвещает.
Что до «аутистов с погремушками», то они и вправду присутствуют: три музыканта в характерных храмовых туниках с видом и впрямь отсутствующим лениво ударяют по своим барабанам из бычьей кожи короткими палочками из дерева эсала — как раз в честь этого приземистого дерева, кассии трубчатой, и названа великая процессия — Эсала Перахера. (Только, конечно, не в честь палочек, а из-за особой церемонии разрубания этого дерева священнослужителем накануне праздника.)
Между тем воздух над долиной Канди начинает понемногу разогреваться на солнце. Город за пределами храма зашевелился.
И в этом шевелении все потихоньку встает на свои места. Грандиозный призрак Эсала Перахеры разворачивает свои до сих пор невидимые знамена. Действующие лица надвигающейся мистерии, подчиняясь пока едва ощутимому общему ритму, как будто под управлением зависшего в небе над городом дирижера, занимают исходные позиции. Теперь, когда чары рассеялись и «концерт» давно окончен, я могу лишь воображаемым секундомером разметить его.
14:00. На наклонные, как трамплины, прямые улицы, которые стекаются к Далада-Малигаве и озеру Канди с окрестных гор, махауты — храмовые, а прежде царские надсмотрщики слонов — потихоньку выводят свою хоботную кавалерию. Через считанные минуты как-то невзначай оказывается, что кругом уже десятки могучих хоботов и бивней.
Четверо в ряд тут, трое там. Слоны, слоны…
14:30. На небесах кто-то вдруг опрокидывает цистерну воды. Через секунду кажется, будто ты не мокнешь под дождем, а нырнул в самое озеро Канди, плещущее тут же, у Далада-Малигавы. Перед учреждением со странным названием Департамент буддистских дел мальчик лет 13 пытается «завернуть» трехлетнего малыша в хобот. Владелец хобота реагирует довольно раздраженно, так как именно в этот момент к нему подкатил грузовичок со стволами китульпальмы, или кариоты жгучей, которую ланкийские слоны особенно любят. Я инстинктивно делаю шаг в направлении этой сцены, но меня мягко останавливает за локоть человек в полицейской форме:
— Это благословение, сэр. В день Перахеры считается удачей, если слон обнимет дитя хоботом.
— А если покалечит?!
— Нет, сэр, ведь это благословение.
Основное трио праздника Эсала Перахеры — Радж, несущий на спине шкатулку с зубом Будды, и два его гигантских товарища вышли на исходную позицию. В таком положении они простоят еще часа два, пока по улицам Канди не пройдут десятки других слонов с менее ценными реликвиями