Мало того, издательство «Галлимар» в 12 ночи открывало книжные магазины, чтобы еще более подогреть интерес к покупке этих книг. Французские школьники же как угорелые читают античные и средневековые мифы в поисках происхождения чудесных существ из книг миссис Роулинг. И едва ли не все французские учителя единодушны в том мнении, что лучше читать любые книжки, чем смотреть телевизор.
В Японии «Гарри Поттер» — это единственная книга на английском языке, которая продается в обычных книжных магазинах. Предприимчивые японцы решили не дожидаться того момента, когда госпожа Роулинг напишет 5-ю книгу, и … написали ее сами. Местный Гарри Поттер владеет кон фу и летает на драконе. И говорят, что «японское» продолжение его истории пользуется там весьма немалым успехом.
В чем проявляется и чем объясняется интерес к Гарри Поттеру (читай, Игорю Горшкову) В России? Как было сказано раньше, английская детская литература множество лет с успехом играет для нас роль едва ли не национальной. И это ни хорошо, ни плохо — это факт. «Гарри Поттер» — это простые книги про волшебство с непредсказуемой развязкой. Я, например, 3 раза из 4 так и не смог догадаться, кто же является главным злодеем (у Агаты Кристи результат гораздо скромнее). Свидетельством народной любви к этому симпатичному очкарику можно считать и возникновение у нас подражательных романов типа «Тани Гроддер», летающей на контрабасе. Российские дети с упоением летают на вениках и мучают взрослых игрой в карты по правилам сложнее бриджа.
Всего в России, с дополнительными тиражами, было издано более 3 млн. 700 тыс. экз. В США: первый том — 23 млн. экз., четвертый том — 9,5 млн. экз. Всего в мире (всех четырех книг Дж. К. Роулинг) было издано около 150 млн. экз.
Андрей Фатющенко
Медпрактикум: Привычка прививать
Принято считать, что вакцинацию (от лат. «vassa» — корова) ввел в практику в 1796 году английский врач Эдуард Дженнер, сделавший первую прививку «коровьей оспы» 8-летнему мальчику Джеймсу Фипсу. Когда через полтора месяца Джеймса заразили натуральной оспой, ребенок не заболел. Однако история вакцинации начинается гораздо раньше. На Востоке содержимое пустул (гнойничков) больных средней тяжести втирали в кожу предплечья. В XI веке китайские медики вкладывали оспенные струпья в ноздри, а черкесы и грузины делали уколы иголками, смоченными в жидкости оспенных язв. Впрочем, до сих пор не прекращаются споры о том, нужны ли прививки человеку.
В Древней Греции и Риме оспы не было. Можно сказать, что эту страшную болезнь «подарил» Европе технический прогресс. В древности путешественники, заболев в пути, либо умирали, либо, переболев, становились неопасными для окружающих, так как инкубационный период той же оспы длится 12 дней. За такое время странники просто не успевали добираться до места. Ситуация изменилась в V—VI веках, когда появились быстроходные парусные суда, которые и способствовали ее распространению. В результате в Средние века оспой болели уже настолько часто, что женщина, у которой на лице не было отметин, считалась красавицей. Точно так же проникли в Европу и другие чисто азиатские болезни — чума, холера, гепатит, грипп.
В эпоху Великих географических открытий эпидемии перекочевали в Америку. В 1521 году среди экипажа испанского судна под предводительством Эрнана Кортеса оказался больной солдат, от которого заразилось несколько мексиканцев, и в течение последующих нескольких лет от оспы умерло около 3,5 миллиона индейцев. Именно это заболевание считается виновником гибели цивилизации майя, оспа также практически полностью уничтожила племена алиотов.
В течение следующих четырех столетий эпидемии в Америке случались едва ли не каждый год. Немалую лепту в распространение оспы внесли и работорговцы, привозившие на ее территории зараженных рабов.
В свою очередь, пересекшие океан европейцы на берегах Центральной и Южной Америки и Африканского континента заражались желтой лихорадкой. Желтой она называлась потому, что после того, как у заболевшего резко поднималась температура и начинался сильный озноб, его кожа желтела. Эта болезнь была не менее смертоносной, чем оспа, — большинство инфицированных умирало. Кстати, желтую лихорадку еще называли «Желтым Джеком». Это словосочетание пошло от распространенного в народе наименования английского морского флага — «Юнион Джек». Все знали, что, когда на судне появлялся хоть один больной, команда вывешивала на мачте желтый флаг — признак беды. По свидетельству историков, в числе первых пострадала команда легендарного пирата Фрэнсиса Дрейка. 300 солдат и матросов были похоронены в Атлантическом океане около одного из островов Зеленого мыса — острова Святого Томаса. Не исключено, что и легенда о Летучем голландце родилась из-за желтой лихорадки: не пострадавшие члены экипажа могли в панике покинуть «заразный» корабль.
В истории медицины кроме описаний хорошо известных заболеваний сохранились также свидетельства о весьма загадочных недугах, возникавших как бы из ниоткуда, охватывавших довольно обширные территории, а затем бесследно исчезавших. Например, в конце ХV века, во времена правления династии Тюдоров, воцарившейся в Англии с приходом к власти короля Генриха VII и его французских наемников, жители этой страны начали умирать от так называемой «потливой болезни». У заразившихся ею резко поднималась температура, краснело лицо и интенсивно выделялся пот. Но самым интересным и необъяснимым был тот факт, что болезнь эта настигала прежде всего состоятельных граждан, к тому же взрослые болели гораздо чаще, чем дети. В течение нескольких месяцев от «потливой горячки» один за другим скончались три лорд-мэра Лондона. И таких эпидемий было зафиксировано несколько. Последняя, наиболее тяжелая, в 1562 году охватила не только Англию, но и большую часть Европы. Потом загадочная болезнь внезапно исчезла и больше никогда и нигде не появлялась.
В 1916-м, во время Первой мировой войны, по Румынии впервые прокатилась волна летаргического энцефалита. Главным признаком этого заболевания было непреодолимое желание спать, причем днем. Большинство заболевших, как правило, также умирали, а у выживших навсегда оставались характерные подергивания рук и ног. Вспышки летаргического энцефалита периодически наблюдались вплоть до 1930 года, после чего и эта болезнь исчезла.
В начале XVIII века супруга английского посла в Турции Мэри Уортлей Монтегю привезла оттуда на родину метод защиты от оспы путем введения (инокуляции) небольшого количества жидкости из пузырьков на коже больных оспой средней тяжести, втирая ее в предплечье здорового человека. Через какое-то время инокулированный, как правило, заболевал, но быстро выздоравливал, и после этого ему была уже не страшна ни обычная оспа (от нее умирало до 6% заболевших), ни легочная (уносившая около 45% инфицированных), ни самая страшная «черная» (убивавшая от 75 до 100% заразившихся). Впрочем, на применение «турецкой защиты» решались немногие: слишком велик был страх заболеть «по-настоящему». И тем не менее храбрецы находились, и среди них были даже венценосные особы.
Так, в 1768 году в Россию для инокуляции Екатерины II и ее сына Павла был вызван английский врач Т. Димсдаль. После смерти от оспы французского короля Людовика XV этому методу защиты решил подвергнуться его внук Людовик XVI.
Так что идея прививок — подобное упреждать подобным — витала в воздухе. Ее уловил практикующий врач Эдуард Дженнер, который заметил, что крестьянки, которые периодически заражаются коровьей оспой, никогда не заболевают «человеческой». Впрочем, справедливости ради, надо заметить, что некоторые фермеры оказались не менее наблюдательными. Во всяком случае, за 22 года до исторического эксперимента Дженнера английский фермер Джести, к возмущению соседей, заразил коровьей оспой жену и двоих своих детей. У всех троих привитых поднялась высокая температура, и к ним пришлось вызывать врача. Но когда в округе началась эпидемия оспы, семья Джести совершенно не пострадала, хотя и не избегала контактов с больными. В 1791 году в Пруссии эксперимент англичанина повторил голштинский фермер Плетт.