Трувер предложил мне составить ему компанию и посмотреть, как будет проходить эксперимент. Он показал мне прибор, позволявший прямо отсюда, из пункта управления, наблюдать за работой и приводить в действие все пружины установки.
— Все будет хорошо,— заявил он, усаживаясь за пульт.
— Да услышат тебя на небесах, экспериментатор чертов,— пробормотал я.
Меня терзали самые мрачные предчувствия. Я предполагал, что новый эксперимент сопряжен с большой опасностью, и слова Марты, с которой я беседовал незадолго до этого, лишний раз подтвердили мои опасения. Преклоняясь перед гением профессора, доктор его уверенности не разделяла и неоднократно предупреждала о преждевременности его действий.
— Он слишком торопится,— призналась она непривычно взволнованным голосом.— Аликс с Марком еще не образумились, хоть и обещали вести себя смирно. Я поняла это, как только сняла с них электроды,— во взгляде все то же упрямство. К тому же они знают друг друга, а это нечто совершенно новое — такого еще никогда не было. И чем это может закончиться — мы все недавно видели. У Аликс определенно есть дар к ясновидению. Думаю, есть он и у Марка. Они способны общаться и понимать друг друга на расстоянии. И кто знает, что может взбрести им в голову?
Марта даже осмелилась просить Трувера отсрочить эксперимент. Однако в ответ профессор лишь пожал плечами и, снисходительно усмехнувшись, потребовал, чтобы она замолчала.
— Гляди,— обратился ко мне профессор, потирая руки,— еще не вечер, а уже такое напряжение. Это — время «Ч». Вот-вот появится Аликс.
Мы оба смотрели на один из телеэкранов, показывающих происходящее в коридоре на последнем этаже корпуса Д. И тут я заметил Аликс — Марта подвела ее к палате, которую девочка вопреки правилам о перемещении пациентов с этажа на этаж никогда не покидала, и они остановились на том самом месте, где я часто ее видел. Мне показалось, Марта что-то сказала девочке — видимо, дала последние наставления, однако расслышать ее слов я не мог.
Потом психиатр оставила девочку одну. И Аликс, как обычно, встала возле решетки, устремив взгляд прямо перед собой — в сторону корпуса М, где на прошлой неделе во время первого эксперимента находился Марк.
Я был немного разочарован. Ничего особенного не случилось. Стрелки на обоих ваттметрах, разгоравшихся время от времени, чуть заметно вздрогнули, а свет во всех помещениях вдруг слабо замигал, как это иной раз случается во время грозы, но продлилось это секунд пять-шесть, не больше. Однако через несколько минут стрелки ваттметров, подрагивая, медленно, но неумолимо поползли вверх, к отметке двадцать мегаватт, на которой остановились в прошлый раз.
Трувер одобрительно кивнул и слегка нажал на какую-то рукоятку.
— Для начала неплохо,— заметил он.— Мощность потихоньку увеличивается. Я знал. Сейчас она сосредоточивается на электричестве. Послушай: почти никакого шума. Потери самые минимальные. КПД превосходный. Браво, Аликс, молодчина!
Что правда, то правда. Если утром, быть может, из-за тумана, целиком поглотившего больницу, в корпусах раздавался довольно громкий стук, то теперь, когда Аликс вернули на прежнее место, воцарилась тишина, лишь изредка нарушаемая редкими, как бы случайными ударами в стены. Стрелки обоих ваттметров показывали все то же значение. Трувер оказался прав. Аликс покорилась. Она полностью сосредоточилась на электричестве. КПД приближался к ста процентам. «Молодчина, Аликс»,— проговорил я следом за профессором, только с горечью и досадой в голосе. И смирилась она, похоже, совершенно добровольно: взглянув на экран, я заметил улыбку на ее лице.
— Это только начало,— пояснил Трувер.— То ли еще будет!
Он снял телефонную трубку и велел Марте проводить Марка в отведенную ему палату. Доктор, очевидно, что-то возразила в ответ, потому как Трувер тут же насупился.
— Делайте, что говорят,— властным тоном отрезал он. И немного погодя на одном из экранов я увидел, что Марта повела Марка на последний этаж корпуса М. Потом, как и в случае с Аликс, дала ему последние наставления и ушла. Мальчик замер возле решетки в том же положении, что и Аликс, и устремил взгляд на свою подругу. Лицо его тоже лучилось улыбкой — сейчас я разглядел это довольно четко.
Но и на сей раз, уже после включения Марка в цепь, как и в случае с Аликс, ничего необычного не произошло, только ненадолго замигал свет и стрелки обоих ваттметров, вздрогнув, медленно-медленно отклонились к более высокой отметке. Единственно, что меня поразило, так это тишина, воцарившаяся в обоих корпусах. А Трувер между тем удовлетворенно кивал головой.
— Он тоже сосредоточился на электричестве,— ликующе заметил профессор. — Молодец, Марк! Умница, Аликс! Ты только погляди, только послушай, как они действуют на остальных.
Вслед за тем беспорядочный стук, повторившись раза три или четыре через долгие промежутки времени, вдруг разом прекратился, и теперь в сердце психоэнергетической станции наступила полная тишина. Ни стона, ни вздоха. Мальчики и девочки последовали примеру Марка и Аликс. И все как один замерли у решеток, обратив взоры друг на друга.
— Они все сосредоточились на электричестве,— снова пояснил Трувер.— И мощность растет. Но это только начало — я жду гораздо большего.
Стрелки ваттметров перемещались не так быстро, как отмерявшие минуты и часы. И я, сгоравший от нетерпения увидеть некое грандиозное, впечатляющее зрелище, вместе с тем страшился его и испытывал все большее чувство разочарования и досады.
— Это всего лишь раскрутка, со временем тут такое будет... — я все рассчитал. Терпение, дружище, терпение!
Прождав примерно с час, я обнаружил, что стрелки обоих ваттметров поднялись на два-три мегаватта, однако двигались они так медленно, что постоянно следить за их ходом было нелегко. В конце концов, устав ждать, я вышел из пункта управления и отправился прогуляться в парк. А через час снова вернулся. Сейчас стрелки приборов показывали мощность порядка двадцати пяти мегаватт.
Так, в томительном ожидании, я провел всю вторую половину дня: заглянув ненадолго в пункт управления, я равнодушно смотрел на показания приборов и снова выходил наружу, тут же растворяясь в густом тумане, который и не думал рассеиваться. Когда наступила ночь, я в последний раз зашел в ПУ. И как раз в это время события начали развиваться значительно быстрее.
II
— Мощность растет прямо на глазах! — воскликнул Трувер, увидев меня.
Он не покидал свой пост с самого начала эксперимента. Причину его восторга понять было нетрудно. Ваттметры показывали пятьдесят мегаватт.
— Слышишь — пятьдесят! Я думал, это потолок, хотя и не был уверен. И есть все основания полагать, что это еще не конец.
В самом деле, до конца было еще далеко. Стрелки неумолимо ползли вверх — теперь это можно было заметить без особого труда. Почувствовав, что скоро должно случиться нечто необычайное, я решил остаться в ПУ. Бросив взгляд на большой экран, на котором, когда освещение сделалось ярче, Аликс и Марк показались сразу оба, я отчетливо разглядел, что теперь их лица не просто улыбались, а лучились торжествующей радостью. Они явно что-то задумали, однако, прежде чем приступить к осуществлению задуманного, им понадобилось какое-то время, чтобы зрительно и мысленно настроиться в нужный резонанс.
И еще я заметил, что тысячи рук, просунутых сквозь решетки, больше не извивались в тревоге, как прежде, а застыли, словно в мольбе и надежде. И вместо предчувствия у меня вдруг появилась твердая уверенность, что в сердце этого огромного психоэнергетического организма зарождается какая-то невероятная, непостижимая сила.
— Неслыханно! — возликовал Трувер.— Пятьдесят пять мегаватт. О таком я и не мечтал.
Мы оба не могли оторвать глаз от стрелок чудовищных ваттметров, продолжавших подниматься все выше и выше и с каждой секундой все быстрее и быстрее. Вот они достигли отметки шестьдесят и, похоже, намеревались ползти дальше. От радости Трувер даже вскрикнул, издав звук, похожий на кудахтанье.
В то же время заметно изменился и световой цикл. Теперь он развивался с невероятной скоростью, а сам свет сделался настолько ярким, что уже буквально слепил глаза. Пока все шло, как и неделю назад.