Трубный рев заставил меня привскочить. В полукилометре от нас к воде спускалось стадо странных животных. Они были меньше голиафов, но все же достигали метров восьми в длину и четырех в высоту. Длинные, сильно вытянутые, свисающие до земли носы, круглые спины, короткие хвосты и массивные ноги — все напоминало в них слонов, даже трубные голоса. Только ног было шесть.
Выстроившись на берегу реки, животные подогнули передние ноги и приникли к воде. Вандаль показал на них пальцем и с вопросительной гримасой повернулся к ссвису.
— Ассек, — проговорил Взлик и сделал вид, что жует.
— Наверное, хочет сказать, что у этих животных вкусное мясо, — предположил биолог.
Мы смотрели, как животные утоляют жажду; при свете трех лун это было впечатляющее зрелище. Я подумал, что судьба подарила мне то, о чем в тиши лаборатории я мог только мечтать: я увидел первобытную силу. Мартина тоже была взволнована. Я услышал, как она прошептала:
— Девственная планета...
Стадо ушло. Минуты текли за минутами.
— А это еще что? — спросил вдруг Бельтер, отодвигая шахматы, от которых его не могло оторвать даже зрелище водопоя гигантов. Я повернулся в ту сторону, куда он смотрел. Там, освещенный сзади лунным светом, двигался странный силуэт. Все движения зверя, быстрые, упругие, гибкие, говорили о том, что это хищник. Несмотря на сравнительно небольшой рост — около полутора метров, — зверь производил впечатление невероятной силы. Я показал его ссвису. Тот сразу заволновался, быстро что-то заговорил и, видя, что мы не понимаем, сделал жест, как будто натягивает лук, потом показал на наше оружие, повторяя: «Визир! Визир!» Я понял, что зверь опасен, и не торопясь — хищник был от нас в добрых двухстах метрах — вставил магазин в автомат. Однако все происходило с ошеломляющей быстротой. Зверь прыгнул — скорей, взлетел — в воздух. Первым прыжком он преодолел метров тридцать пять. И снова взвился над землей, устремляясь прямо на нас. Мартина вскрикнула. Все остальные вскочили. Я дал очередь не целясь и промахнулся. Зверь уже подобрался для третьего прыжка. Еще один автомат затрещал рядом со мной, еще одна очередь — и снова впустую. Растянувшийся возле меня Мишель быстро сунул мне новый магазин.
— В машину! Скорее! — крикнул я, нажимая гашетку.
Бельтер и Вандаль нырнули в грузовик, втащив за собой ссвиса.
— Теперь ты, Мишель!
Из грузовика над нашими головами навстречу чудовищу пронеслась трассирующая очередь двадцатимиллиметровки. Должно быть, она достигла цели, потому что хищник остановился. Теперь я один остался снаружи. Вскочив в кузов, я захлопнул заднюю дверцу. Мишель выхватил у меня из рук автомат, просунул дуло в бойницу и повел огонь. Пустые гильзы со звоном падали на пол. Внезапно Мишель отшатнулся с отчаянным воплем:
— Держитесь!
Страшный удар потряс машину. Броня затрещала, прогибаясь внутрь. Меня отбросило на Вандаля, а сверху всей тяжестью своих восьмидесяти пяти килограммов рухнул Мишель. Пол затрясся, и я уже думал, что он проломился. Пушка смолкла, свет погас. Мишель е трудом поднялся и зажег карманный фонарик.
— Мартина! — позвал он.
— Я здесь, в башне. Все кончено. Подайте машину немного вперед, а то задняя дверца не открывается.
Труп хищника лежал, привалившись к грузовику. В него попало шестнадцать пуль и пять разрывных снарядов; наверное, он умер в последнем прыжке, на лету. Его изуродованная голова была отвратительна, а пасть с клыками длиной сантиметров по тридцать наводила ужас.
— Как все произошло? Мартина, ты должна была видеть!
— Очень просто. Когда ты вошел последним в грузовик, зверь остановился. Я его угостила как следует. Он прыгнул. От удара я свалилась из башни вниз, потом снова поднялась по лесенке и увидела, что он лежит мертвый почти на грузовике.
Ссвис подполз к дверце.
— Взлик! — сказал он, потом сделал вид, что натягивает лук, и показал два пальца.
— Что такое? Он уверяет, что убил два таких чудовища стрелами!
— А почему бы и нет? — вступился Бреффор. — Особенно, если стрелы были пропитаны достаточно сильным ядом.
— Но ведь они, к счастью, не отравляют стрелы? К счастью, потому что иначе Вандаля могло бы не быть с нами.
— Может быть, они пользуются отравленными стрелами только для охоты? На Земле ведь тоже есть племена, которые считают, что употреблять яд на войне бесчестно.
— Во всяком случае, скажу вам одно, — проговорил Бельтер, поставив ногу на поверженного зверя. — Если здесь водится много таких созданий, мы хватим с ними горя. Какие прыжки! И какая живучесть! А вы посмотрите на клыки, на когти, — продолжал он, осматривая лапу хищника.