Присоединяются Ахтырский и Александрийский гусарские, Алексапольский пехотный и 17-й егерский, а в корпусной квартире встретит их 8-я дивизия и Артиллерийская бригада… Члены тайного общества, опираясь на бывших семеновских солдат, поднимают Тамбовский, Саратовский, Воронежский, Старооскольский, Кременчугский, Витебский, Курский полки. Провозглашают свободу и равенство.
На это уходит три дня нового года.
3 января. Весь 3-й корпус и другие части — не менее шестидесяти тысяч человек — на стороне мятежников. Специальные гонцы мчатся в Тульчин, к штабу соседней 2-й армии. Хотя Пестеля и других важных деятелей нет, но скрытые сторонники, узнав про успех соседей, поднимают своих солдат. Офицеры, верные власти, расстреляны или заперты. 5-го числа захвачен штаб армии. Главнокомандующий, старик Витгенштейн, под арестом, начальник штаба армии генерал Киселев под домашним арестом, но ему предлагается возглавить революционную армию, готовую идти за ним. Киселев пока не решается.
Васильков, Брусилов, Белая Церковь, Поволочь, потом Житомир… Киев. «Овладев Киевом, далее действовать по обстоятельствам».
От Василькова до Киева 36 верст — один быстрый дневной бросок или два неторопливых перехода.
В Киеве весь гарнизон состоит только из двух батальонов 4-го корпуса и одного батальона 3-го корпуса, на который начальство «совершенно полагаться не могло».
7 января Киев взят после небольшого сражения. Три батальона не противодействуют армии. Эмиссары восставших несутся в Польшу, к южным военным поселениям, на север.
В Киеве — громадный митинг на Софийской площади. Бестужев-Рюмин зажигает войска восклицаниями о древних вольностях, о матери городов русских, о свободе, которая воссияет в первой столице Руси.
Слух о занятии Киева распространяется молниеносно и имеет ошеломляющее влияние на умы миллионов людей. Киевская типография печатает воззвания к народу, войску, дворянству. Объявляется временное правление армии. Провозглашаются основные цели: освобождение крестьян с землей, сокращение и облегчение солдатской службы, отмена военных поселений, конституция. Республиканцы-южане решают на Киевском совете, что пока нужно действовать именем монарха. Сухинов, Андреевич, еще некоторые «славяне» оспаривают, угрожая «обратиться к черни», но остаются в меньшинстве.
Решающий довод на Совете: два клича — «Ура! Республика!» или «За нашим царем!» — какой вызовет больший отзыв у народа? Принимается присяга императору Константину. Петербургский правитель Николай под громкое «ура!» объявляется незаконным и низложенным.
Главнокомандующим особой революционной армией избирается Сергей Муравьев-Апостол. Командиром 3-го корпуса — Михаил Бестужев-Рюмин.
Бестужев-Рюмин: «Я с корпусом должен… идти на Москву, увлекая все встречающиеся войска. Пришед в Москву, я бы там устроил лагерь, чтобы иметь на всякий случай значительную силу под рукою… Муравьев назначен был ехать в Петербург, где наше общество вверило бы ему гвардию…»
Под Киевом — военный лагерь, которым управляют храбрейшие и неутомимые Соединенные славяне. Имена Борисовых, Сухинова, Андреевича, Горбачевского, Кузьмина, Щепиллы, еще вчера никому не ведомые, звучат по всей округе.
Январь. Корпус Бестужева-Рюмина стремительно движется к Москве. Крестьяне начинают зажигать усадьбы и брать землю, несмотря на призыв Киевского революционного правительства соблюдать спокойствие до полной победы. Генерал Витт, главнокомандующий южными поселениями, проникший еще год назад в некоторые замыслы южан и выдавший их властям, — генерал Витт в страхе объявляет, что всегда был другом тайного общества и, разведывая планы заговорщиков, старался обмануть Петербург, вызнать о замыслах власти в интересах повстанцев. Витту не верят. Его действия контролирует полковник Василий Давыдов и другие офицеры-южане. Между тем вооруженные поселяне идут к Одессе, и граф Воронцов спасается на корабле — в Англию. Из Тираспольской крепости освобожден запертый четыре года назад майор Владимир Раевский, который берет начальство над 6-м корпусом и Бессарабией.
Первая же весть о восстании на Украине зажигает Польшу. Константин арестован по тайной просьбе южных эмиссаров. Польские войска занимают Варшаву и крепости, провозглашается полная независимость страны.
Кавказский корпус генерала Ермолова внимательно следит за событиями. Курьеры несутся из Киева в Тифлис и обратно. Ермолов не дает ясного ответа, но контролирует весь Закавказский край и в ответ на отчаянный призыв Петербурга двинуться через хребет на север отвечает с курьером, что войск дать не может ввиду персидской угрозы.
Николай I заседает с несколькими верными вельможами. В порту готов корабль, который увезет его с семьей в Пруссию.
Гвардия ненадежна. Заключенные по делу 14 декабря начинают кое о чем догадываться даже в казематах. Николай I ночью во дворце снова беседует с Пестелем, нащупывая пути для компромисса. Пестель требует «собрать Синод и Сенат, которые издадут два манифеста». Первый, от Синода, чтобы весь русский народ присягнул Временному революционному правительству, второй манифест, Сената, объяснит народу, что Временное правительство не намерено «присвоить себе власть» и собирается позже «вводить конституцию, дабы отвести подозрение, что директоры хотят себе присвоить власть». Кроме того, царь должен объявить всеобщую амнистию и созыв «Великого Собора», то есть Учредительного собрания.
Январь. Николай медлит, надеясь на верные войска, ждущие у Москвы южную армию. Бешеная контрпропаганда — о грабежах, бесчинстве бунтовщиков, оскорблениях религии и т. п.
Сергей Муравьев: «Имея 3-й корпус, хотели идти в Москву, где 2-й и 1-й корпуса по той же причине должны были присоединиться, с этими войсками принудить Сенат принять конституцию и созвать великий собор».
Среди вождей восстания кипят те же споры, что начинались еще до 14 декабря. Бестужев-Рюмин: «Наша революция будет подобна революции испанской (1820 год); она не будет стоить ни одной капли крови, ибо произведется одною армиею без участия народа. Москва и Петербург с нетерпением ожидают восстания войск. Наша конституция утвердит навсегда свободу и благоденствие народа… Мы поднимем знамя свободы и пойдем на Москву, провозглашая конституцию…
До тех пор пока конституция не примет надлежащей силы, Временное правление будет заниматься внешними и внутренними делами государства, и это может продолжаться десять лет».
Борисов 2-й возражает от членов Славянского общества:
«По вашим словам, для избежания кровопролития и удержания порядка народ будет вовсе устранен от участия в перевороте, что революция будет совершена военная, что одни военные люди произведут и утвердят ее. Кто же назначит членов Временного правления? Ужели одни военные люди примут в этом участие? По какому праву, с чьего согласия и одобрения будет оно управлять десять лет целою Россиею? Что составит его силу, и какие ограждения представит в том, что один из членов вашего правления, избранный воинством и поддерживаемый штыками, не похитит самовластия?
Вопросы Борисова 2-го произвели страшное действие на Бестужева-Рюмина; негодование изобразилось во всех чертах его лица.
— Как можете вы меня об этом спрашивать! — вскричал он с сверкающими глазами. — Мы, которые убьем некоторым образом законного государя, потерпим ли власть похитителей?! Никогда! Никогда!
— Это правда, — сказал Борисов 2-й с притворным хладнокровием и с улыбкою сомнения. — Но Юлий Цезарь был убит среди Рима, пораженного его величием и славою, а над убийцами, над пламенными патриотами восторжествовал малодушный Октавий, юноша 18-ти лет.
Борисов хотел продолжать, но был прерван другими вопросами, сделанными Бестужеву, о предметах вовсе незначительных».
Февраль 1826 года. Москва звонит во все колокола. Три революционных корпуса шествуют по городу. Взятие Москвы решает дело. Несколько испуганных московских сенаторов вместе с командирами восставших отрядов подписывают в Кремле манифест о временном правлении. Константин под арестом в Польше, судьба его неизвестна. Восставшим не нужен слишком самостоятельный монарх: «Царствующую фамилию всю посадить на корабли и отослать в чужие края в случае введения республиканского правления; а если бы принято было монархическое представительное, тогда оставить Александра Николаевича (семилетнего сына Николая, будущего Александра II), объявить императором и объявить регенцию».