Устраиваясь на стульчике, я беру проезжающую мимо тарелочку, вынимаю из стоящего рядом стаканчика одноразовые деревянные «хаси» — палочки для еды в бумажной упаковке. Приправив суси несколькими каплями соевого соуса из пластмассового кувшинчика, поддеваю палочками кусочек и отправляю целиком в рот. Вкус риса, напоминающий горчицу васаби, соевого соуса и свежей рыбы сливается в гармонии. Тут начинаешь понимать, что вызывающий у многих неприязнь рыбный запах появляется у рыбы только в вареном или жареном виде. Свежая же или, грубо говоря, сырая, но тонким ломтиком, в меру сдобренная соевым соусом, она имеет необычайно нежный аромат и вкус, значительно превосходя рыбу, скажем, засоленную. Кстати, соленая семга, по сути, ведь тоже сырая, да еще и пролежавшая какое-то время. А для суси берутся продукты моря «самой первой свежести»!
Съев одну порцию, другую, я, как и все, складываю пустые тарелочки рядом с собой — потом их подсчитают и вычислят сумму денег за трапезу. Опытные сусиеды рекомендуют следить, чтобы сосед за стойкой случайно не подложил свою пустую тарелку к вам. Говорят, такое тоже может случиться. Впрочем, все будет зависеть от количества выпитого вами сакэ — подогретой рисовой водки крепостью до двадцати градусов. Надо сказать, что именно к суси из рыбы этот старинный напиток подходит как нельзя кстати. И именно в горячем виде.
Перепробовав все виды угощений, двигавшихся по конвейеру, из краника под ним я налил в керамический стакан заваренный зеленый чай и подозвал сновавшего вокруг детину. Тот подсчитал пустые тарелочки и крикнул кассирше у входа сумму. Я расплатился — ужин обошелся в 1500 йен, то есть около 15 долларов. По местным меркам очень дешево.
…Улицу Гиндза называют Пятым авеню Токио. Дословно ее название переводится как «монетный двор». Он тут когда-то и располагался. Двор был построен сегуном Токугава примерно 400 лет назад. Теперь монеты на Гиндзе не чеканят, но через нее ежедневно проходят гигантские суммы денег. Именно на ней в шикарных магазинах больше всего раскошеливаются сами японцы и иностранные туристы.
Магазин игрушек на Гиндзе — пещерный замок, где нет ни прилавков, ни продавцов. Игрушечные машинки, динозаврики, наклейки, видеокассеты заполняют лабиринты пещеры, дети набирают понравившееся, а родители при выходе расплачиваются в кассе, и их глаза тут же округляются, когда перед ними появляется счет.
Токийцы непременно советовали мне сходить в храм «Мэйдзи дзингу». Храмовый комплекс оказался тихим уголком природы и изящной старины в современном мегаполисе.
Каменный колодец, до краев наполненный чистейшей водой, под деревянной крышей. По краям лежит дюжина круглых бамбуковых черпачков с длинными и тонкими рукоятками. Входя в святое место, следует ополоснуть рот для слов молитвы и руки для очищения от грязи. Для иностранных туристов эта церемония — просто экзотическая забава. Японцы у колодца бесконечно серьезны.
Следующий шаг — надо оставить в храме деревянную табличку с пожеланиями. Например, счастья своим близким или удачи в бизнесе. На специальных стендах вывешены тысячи таких табличек — на японском, английском, французском, немецком языках, с изображениями белых собак и символизирующих благополучие кошечек. В киоске неподалеку девчушка продает чистые таблички для пожеланий по 1000 йен и колокольчики в форме опять-таки кошек.
Всяческие изображения этих милых домашних животных, которым в старину японцы обрубали для эстетики хвосты, можно встретить где угодно. В одном из токийских ресторанчиков в прихожей под потолком висела красочная кукла: кошечка с поднятой вверх лапкой. Хозяин харчевни, заметив мой интерес к этому украшению, рассказал вот что:
— Знаете, почему это здесь висит? У нас считается, что, помахивая своей лапой, кошка как бы зовет в дом «о-канэ» — деньги. А значит, будет достаток.
К алтарю храма Мэйдзи дзингу — гигантскому кругу со схемой магических знаков — не подойти: выложенная каменными плитами площадь отделяет его от паломников. Те стоят под навесом черепичной крыши по другую сторону и бросают горсти монет в покрытые решетками ящики в форме большого мангала для шашлыков. Потом громко хлопают в ладоши. Храм относится к традиционной японской религии синто и построен в честь возведенного в ранг божества реального исторического лица — императора Мэйдзи. Именно ему Япония обязана своим процветанием: в 1868 году он начал знаменитые реформы и открыл в мир двери своей страны-отшельника, но внешняя его политика, мягко говоря, не способствовала миру и взаимопониманию с соседями.
Теперь же в святыне Мэйдзи царит полное умиротворение. Вокруг неторопливо расхаживают молодые монахи в белых одеяниях — рубахах и широченных, похожих на юбки, расклешенных штанах. Во дворе тихо змейкой движется процессия, по виду и выражениям лиц ее участников напоминающая похороны. На деле же — это свадьба, ритуал торжественный, важный, а потому без песен и плясок. Во главе процессии идет распорядитель, он облачен в черную форму, в фуражке, в белых перчатках и с желтой повязкой на левой руке. Затем следуют, тяжело передвигая увесистые черные сандалии-колодки на ногах, двое — с виду ученые мужи в белых халатах и с вытянутой деревянной табличкой в правой руке каждого. Глядя им в пятки, вослед семенят ножками две маленькие женщины, к белым нарядам которых добавлена некоторая пестрота, и уже за ними узнаваемы невеста в сложнейшем головном уборе, еще более навороченном, чем у католической монашки, и жених. Его кимоно (буквально — одеяние) черно как крылья ворона. В конце концов процессия чинно уселась на приготовленные ряды стульев и принялась так долго фотографироваться, что мне надоело ждать, что будет дальше, и я решил, что время дороже.
А отправился я в район Аса-куса, который считается в Токио местом, в наибольшей мере сохранившим черты японской столицы прошлых веков. Знаменит он крупным буддийским храмом Сэнсодзи, который был построен в VII веке в честь богини милосердия Каннон — то есть бодхисатвы по имени «Видящая звуки», которая в Китае — также в женской ипостаси — зовется Гуаньинь, а в Индии известна как Авалокитешвара. Правда это или нет, но рассказывают, что в старину море заливало все вокруг, кроме островка с холмом, на котором была деревня Асакуса-нори. Ее жители собирали отменную морскую капусту, и однажды какой-то рыбак вытянул из моря в сетях крошечную золотую статуэтку богини Каннон. На том месте построили храм. Говорят, что статуэтка до сих пор хранится где-то внутри, но в наше время никто ее уже не видел.
Массивные ворота на входе в храм украшены под черепичной крышей огромным — размером с двухэтажный дом — красным фонарем из бумаги. На фонаре гигантской кистью каллиграфа выведены два черных иероглифа — «Ворота грома». Проходя под ними, должна содрогнуться всякая нечисть. Крытая аллея из лавок с дешевыми сувенирами для туристов и красочными бумажными фонариками ведет отсюда во двор храма с многоярусными пагодами и просторными павильонами. Еще одни ворота увешаны двумя «варадзи» — гигантскими соломенными сандалиями по 4,5 тонны каждая. Предназначены они для Нио — грозных стражей врат.
Посреди двора установлена бронзовая курильница благовоний. Входящие в храм покупают пучок сандаловых палочек, оборачивают их квадратиком папиросной бумаги с буддийскими свастиками, на которой пишут свои пожелания и просьбы к небу, зажигают у специальной урны и втыкают в песок, насыпанный в курильницу. Сизый дым от благовоний рукой навевают себе на голову и одежду ради очищения. Затем можно подняться по ступеням к главному павильону богини Каннон, бросить в «мангал» горсть мелочи и полюбоваться росписью на потолке — почти живыми драконами и феями-небожительницами в облаках.