Рейс эскадры начался с международного скандала. Ночью 8 октября в Северном море под ее обстрел попали английские рыболовные суда, которые по ошибке были приняты за японские миноносцы. Один траулер был потоплен, пять – повреждены, среди рыбаков имелись жертвы – двое убитых и шестеро раненых. В сумятице беспорядочной пальбы снарядом, направленным с флагманского броненосца «Князь Суворов», был смертельно ранен корабельный священник крейсера «Аврора» отец Анастасий (именно с этого крейсера в 1917-м будут бить по фронтонам Зимнего дворца).
Пострадавшие траулеры были приписаны к английскому порту Гулль, поэтому вся эта печальная история получила название Гулльского инцидента. Английские газеты назвали тогда русскую эскадру «эскадрой бешеной собаки» и требовали ее возвращения или уничтожения. В итоге в Великобритании началась частичная мобилизация, а вслед эскадре Рожественского были отправлены английские крейсера отслеживать ее движение. Но русско-английские отношения решили все-таки уладить в соответствии с решением 1-й Международной конференции мира, которая состоялась в 1899 году в Гааге. 23 февраля 1905 года русское правительство выплатило гулльским рыбакам компенсацию в 65 тысяч фунтов стерлингов.
На походе, который длился восемь месяцев в небывало сложных условиях, моряки узнавали о начавшихся революционных беспорядках на родине, о «кровавом воскресенье», стачках и политических убийствах. «Господа! О нас в России уже и думать позабыли, – заметил как-то в кают-компании крейсера „Аврора“ его командир капитан 1-го ранга Е.Р. Егорьев, просмотрев русские газеты. – Все заняты внутренними своими распорядками, реформами, сплетнями, а про войну уж не говорят». «Если даже господство на море останется за нами, – рассуждал в письме к жене флагманский корабельный инженер Е.С. Политовский, – Англия и Америка вступятся за Японию и Россия уступит».
Известие о гибели 1-й Тихоокеанской эскадры и о сдаче Порт-Артура моряки получили в прибрежных водах Мадагаскара. «Проклятая дыра! – записал один из них. – Недаром мы, моряки, ее всегда так ненавидели! Нужно было выйти и прорываться в Чифу, в Киао-Чау, только не засесть в этой дыре под расстрел». Стоянка в Носи-бе затянулась на 2 месяца. Положение эскадры было очень неопределенным. Никто не знал ни дальнейшего маршрута, ни каких бы то ни было сроков. Тот же Политовский писал, что эта неопределенность всех угнетала, что содержание эскадры стоило огромных денег. И что, наконец, японцы за это время чинили свои корабли и котлы, основательно готовясь к встрече. «Наша эскадра последняя сила России. Погибни она, и флота у нас нет совсем… Вероятно, что-нибудь подобное творится и в армии».
Среди моряков стали ходить слухи о возвращении на Балтику. Однако по телеграфу адмирал Рожественский получил разъяснение, что возложенная на него задача, «оказывается, состоит вовсе не в том, чтобы с несколькими судами прорваться к Владивостоку», а в том, чтобы завладеть Японским морем. В первых числах февраля Рожественский провел совещание младших флагманов и командиров кораблей, где высказал свое мнение о непосильности выполнения поставленных задач. Старший флаг-офицер лейтенант Свенторжецкий писал в то время, что адмирал отлично знал, что вся Россия ожидает от него чего-то необычайного, ожидает победы и уничтожения японского флота. Но ведь этого могло ожидать только русское общество, совершенно незнакомое с обстановкой, в которой будет находиться эскадра.
«Не надо мечтать о победах. Вы о них не услышите. Вы услышите только жалобы и стоны тех страдальцев, которые сознательно, не веря в успех, пошли умирать», – констатировал корабельный врач крейсера «Аврора» В. Кравченко.
Эскадра, стоявшая в Носи-бе, вышла из порта 3 марта 1905 года, и через 28 дней перехода по Индийскому океану Рожественский привел ее в бухту Камранг. 26 апреля у берегов Индокитая к ней присоединился отряд контр-адмирала Н.И. Небогатова, вышедший с Балтики 3 февраля.
Теперь уже можно было в любой момент ожидать встречи с противником. Из Китайского моря во Владивосток вели три пути: через пролив Лаперуза вокруг Японии, через Сангарский пролив между японскими островами и, наконец, самый короткий, но и самый опасный – через Корейский пролив, отделяющий Японию от Кореи. Рожественский выбрал последний.
С вечера 12 мая и весь следующий день станции беспроволочного телеграфа на русских кораблях принимали сигналы радиопереговоров японских крейсеров-разведчиков. Эскадра шла небольшим ходом, а значительная часть дня 13-го была посвящена эволюциям. На эскадре думали, что адмирал намеренно задерживает ее из опасения вступить в бой в несчастливое число, так как в 1905 году 13 мая приходилось на пятницу. «В ночь с 13 на 14 мая вряд ли кто спал, – вспоминал позднее флаг-капитан штаба капитан 1-го ранга Клапье-де-Колонг. – Слишком очевидной была встреча с неприятелем в полном его составе».
14 мая один из японских разведчиков обнаружил яркие огни госпитальных судов Тихоокеанской эскадры, и адмирал Того на борту «Микасы» вышел навстречу долгожданному противнику. Японские крейсера, наблюдавшие за русским кораблями, были также замечены с кораблей эскадры Рожественского. После этого адмирал Рожественский перестроил эскадру в две кильватерные колонны. Когда в 13 ч 15 мин появились броненосцы и броненосные крейсера японского флота, намерившиеся пересечь курс русской эскадры, Рожественский предпринял попытку перестроить корабли в одну кильватерную колонну. Этими действиями адмирал задержал открытие огня, который был начат в 13 ч 49 мин с дистанции свыше 7 км. Японские корабли открыли огонь через 3 мин, обрушив его на головные корабли русских. Поскольку японские корабли имели превосходство в скорости – 18—20 узлов против 15—18 у русских, – японский флот держался впереди русской колонны, выбирая удобные позиции для обстрела головных кораблей. Когда же после 14 ч дистанция между кораблями противников уменьшилась до 5,2 км, Рожественский приказал отвернуть вправо, придерживаясь тем самым курса, параллельного с японским. Стоит отметить, что бронирование русских кораблей было слабее – 40% площади против 61% у японцев, что японская артиллерия имела большую скорострельность – 360 выстрелов в мин против 134 у русской. И, наконец, что японские снаряды по фугасному действию в 10—15 раз превосходили русские. В 14 ч 25 мин флагманский броненосец «Князь Суворов» вышел из строя, а Рожественский был ранен. Судьба второго флагмана «Ослябя» была также решена в первые полчаса боя: после мощного обстрела на корабле начался пожар, и он также вышел из строя. Русские корабли тем временем, дважды меняя курс, продолжали идти в колонне без руководства. Увеличить дистанцию между собой и противником эскадре не удавалось. После 18 ч командование русской эскадрой было передано контр-адмиралу Н.И. Небогатову. В ходе боя японские корабли потопили 4 русских броненосца и нанесли повреждения практически всем остальным кораблям. Среди японских ни один не был потоплен. Ночью японские миноносцы предприняли множество атак и потопили еще 1 броненосец и 1 броненосный крейсер. С темнотой русские корабли потеряли связь между собой.
К утру 15 (28) мая русская эскадра как боевая сила перестала существовать. Эсминец «Бедовый» с раненым Рожественским был вынужден сдаться японцам.
Трагедия, невиданная в русской морской истории, унесла жизни более чем пяти тысяч человек. Впервые за все время своего существования Андреевский флаг был спущен перед неприятелем. Из сорока судов, составлявших эскадру Рожественского, к цели плавания – во Владивосток – пробились только крейсер «Алмаз» и два эсминца. 19 судов были утоплены, пять сдались в плен. Японцы потеряли при Цусиме три миноносца и 699 человек убитыми и ранеными.