В этот момент из-за камышей показались Рагим и Нури. Наконец! Они что-то кричали.
— Переходите здесь, ребята! — замахал я им и побежал навстречу.
Рагим прямо в сапогах плюхнулся в арык и, увязая в иле. пошел ко мне. Он был бледен, губы его дрожали.
— Что с тобой? — удивленно спросил я. — Испугался?
Рагим неплохо говорил по-русски, но когда волновался, начинал путаться и даже заикаться.
— Понимаешь, хотел, где густой камыш перейти, думал, быстрей придем. Однако большой болото. И вдруг слышу: барашка кричит. Я смотрю кругом — барашка нет. Нури говорит, что это змея такой, барашков приманивает. Мы сильно испугались.
— Да-да, — подтвердил Нури, — это, начальник, «гызыл план» был.
— То есть по-русски «золотая змея»? — недоверчиво протянул я. — И ты что, видел ее?
— Я не видел, и никто в нашем селении не видел. Но аксакалы верно говорят, что тут гызыл план живет. Значит, видели.
Змея, которая блеет и поедает ягнят! Что за чушь! А может, старинное поверье? Но откуда блеяние?
— Рагим, ты же не раз змей встречал, они ведь шипят, а не кричат.
— Но ведь барашка кричал,— растерялся Рагим, — своими ушами слышал! А барашка нет,.. Кто же тогда кричал?
— А ну пошли, посмотрим,
— высунулся из-за плеча бурмастер.
— Не ходи, начальник, — заволновался Нури, — очень опасно.
— Вы пока палатку ставьте, — распорядился я, — а мы ненадолго,
Сергеи Петрович, конечно, захватил свою дубинку — постоянное и надежное оружие против змей, которыми кишит сухая степь, и мы двинулись к заросшему камышом болоту. До него и ходу-то — не более полчаса, и вот мы у кромки болота. Камыши застыли, в раскаленном воздухе — ни звука. Медленно ползет вода в арыке — отсюда он едва заметен. Сколько еще ждать? Я уже готов был повернуть назад, как вдруг... Или это мне все-таки померещилось? Я внимательно прислушался. Нет, опять — тихо-тихо: «бэ-э-э...». Инстинктивно оглянулся, ища отару, но вокруг на многие метры ничего.
— Ты слышал? — шепотом обратился я к бурмастеру. Тот матча кивнул и тоже прислушался.
— Какая-то чертовщина, — сказал я. А из камышей доносились звуки, очень похожие на блеяние.
— Может и впрямь, змея какая-то? — Сергей Петро сжал в руке дубинку. — Пойдем-ка отсюда подобру-поздорову чего лиха искать.
— Пошли. Только ребятам ничего не говори. Дескать: видели и не слышали.
Всю дорогу я размышлял загадочных звуках. Ядовитых змей я могу по пальцам перечесть, из них опасных для человека — совсем немного на Мугани. Да и нападают они, только если их потревожишь или напугаешь, — в целях самообороны. Питаются мелкой живностью. Но чтобы ягнят глотать — тут питон нужен, да не простой питон, а здоровущий — типа бразильской анаконды. В Закавказье питоны не водятся. В всяком случае ученые до настоящего времени их не обнаружили, а регион исследовался на протяжении долгих десятилетий. Кроме того, змеи шипят это общеизвестно, других звуков не издают...
— Ну как, видели? — обступили нас в лагере ребята. — И что там?
— Видеть не видели, — солидно ответил Сергей Петрович, — и слыхом не слыхали. Сдается, почудилось кое-кому. В такую жару немудрено.
Рагим раскрыл было рот, я хлопнул его по плечу.
— Разберемся.
Я прошел в палатку и прилег на свой спальный мешок. За палаткой громко спорили, заглушая гудение примуса. Нури, кажется, громче всех шумел, настаивая, что страшная змея в болоте — это не выдумка. Взгляд мой машинально упал на зачехленное ружье. «А что, если с наступлением вечера еще разок наведаться на болото? Втихомолку? Надо же выяснить, в конце концов, источник этих странных звуков! Ночи сейчас лунные...» Я стал быстро собирать свою двустволку, зарядил волчьей картечью и взял несколько патронов. Разговор постепенно затих: сказалась усталость. Все разошлись по палаткам.
Завтрашний день обещал быть не менее тяжелым. Сергей Петрович вошел в палатку и, заметив ружье у моего спального мешка, вопросительно посмотрел на меня. Я кивком подозвал его, жестами призывая к молчанию, но он уже все понял.
— Решил снова прогуляться к болоту? — прошептал он.
— Да, беспокоит меня, что же там такое, — тихо ответил я, — а то завтра далеко уйдем с загадкой в рюкзаке и вряд ли вернемся.
— Я с тобой пойду.
— Согласен. Только не шуми. Когда ребята заснут, мы тихо выскользнем из палатки.
На юге вечер мгновенно переходит в ночь. И вот уже видна жемчужная россыпь звезд. Убедившись, что лагерь слит, я взял свою «тулку» и крадучись вышел из палатки. Вместе с бурмастером мы направились к болоту.
Вблизи от болота нашли удобную выемку и расположились в ней. Ожидание — штука чрезвычайно утомительная, так и тянет ко сну. Мы шепотом переговаривались, прислушиваясь и наблюдая.
Тем временем взошла полная луна, ярко освещая болото. Начали досаждать комары.
Мы уже почти отчаялись что-либо обнаружить, как вдруг в камышах что-то зашуршало, и почти одновременно раздались звуки, похожие на блеяние, и над болотом поднялась маленькая голова на длинной гибкой шее, и жадно хрумкая, стала поедать болотную траву и камыш.
— Что это? — прошептал Сергей Петрович. — Неужели и впрямь змея?
— Пожирающая траву? Ну даешь, старик. — Это растительноядное...
По правде говоря, я и сам растерялся: что за незнакомый зверь? А ведь очень напоминает... — я боялся поверить, уж очень невероятная версия возникла — ящеров мезозоя! Ящер в XX веке!..
Я лихорадочно перебирал свои познания в палеонтологии. Невероятно, но это, по-видимому, потомок динозавров, загадка вымирания которых так и не разгадана. Может быть, диплодок, но те были гигантских размеров да и жили в Северной Америке. Башка и шея очень схожи. Или переродившийся мутант плезиозавров? Те немного меньше были да и вели водный образ жизни...
Плезиозавры жили на протяжении всего мезозоя — от триаса до мела — и были, вероятно, самыми распространенными динозаврами. Отчего бы на Земле не остаться их потомкам? Что если в результате мутации в болотах Муганской степи сохранился такой, размером с небольшого тюленя? А может, близкий к каким-либо другим звероящерам? Приспособился к болотному существованию...
— А динозавры блеяли? — прервал мои размышления Сергей Петрович.
— Кто знает, какие звуки они издавали, — хмыкнул я. — Грамзаписями того времени наука не располагает...
— Смотри еще один! — заволновался бурмастер. — Такой же! Стреляй!
Еще один ящер! Я вскинул двустволку, взвел курки, но выстрелить не успел: загадочные животные внезапно исчезли, проблеяв напоследок. Видимо, их напугали наши голоса. Да и мы тоже хороши: уговорились ведь не шуметь, не высовываться, лишь внимательно наблюдать и слушать, а тут разболтались во всю. Но разве утерпишь при виде такого! Некоторое время мы все же ждали — бесполезно. Потомки минувшего так и не появились. И голоса не подавали. Хотя их звуки, скорее всего, просто похожи были на блеяние, остальное дополнила фантазия.
Утром мы рассказали в отряде о своих ночных похождениях.
— Интересное кино! — восхищенно заорал буррабочий Алексей. — Вот бы подстрелить этого зверя! Или выследим его?
— Сенсация уж точно была бы мировая! — ответил я. — А почему была? Она есть, ведь ящера видели мы двое. Теперь необходима специальная экспедиция Академии наук для исследования всей обширной территории этого болота. У нас же к сожалению, времени нет даже для короткого поиска, да и задача эта уже не наша.
«Ящерная» тема, конечно, начисто вытеснила «змеиную». Один Нури упорствовал: Это — гызыл илан. Но его никто не слушал, даже подшучивали: Дескать, взрослый парень, а верит. Я же тем временем набросал в полевом дневнике рисунок ночного незнакомца, точнее — его голову и шею.
Перед началом рабочего дня мы специально побывали в родном селении Нури — не поленились отойти на два-три километра от маршрута. Я расспросил сельчан. Они в один голос утверждали, что в их краю гызыл илан обитает. Видеть ее — не видели, но аксакалы твердо в этом убеждены, а кто станет опровергать мнение мудрых стариков?