Развитие города прежде всего опиралось на приток населения из прилегающей округи, сопровождавшийся нередко и переносом жилых строений. В начале XX века он представлял собою сплошную строительную площадку. Вот что писали о Ново-Николаевске в «Альбоме видов Ново-Николаевска 1895-1913 гг.»:
«Городское общественное управление, несмотря на кратковременность своего существования, успело поставить город по своему благоустройству и культурному виду наряду с лучшими старинными городами Сибири и в некоторых отношениях даже опередило эти города. Общая картина го рода дает полное основание предполагать, что через несколько лет город Ново-Николаевск превзойдет численностью населения и своим благоустройством все города Сибири.»
С самого начала и большую часть своей жизни Ново-Николаевск был деревянным. Причем стоимость украшений порою составляла до четверти стоимости дома. Деревянный город был неповторим по красоте и выдумке. По крайней мере, сейчас так об этом вспоминают...
В 1925 году с образованием огромного Сибирского края, раскинувшегося от болот Васюганья до Забайкальских степей, Ново-Николаевск становится его административным центром. В 1926 году утверждается новое название — Новосибирск.
Новый статус центра Сибири заметно повлиял на внешний облик города. В его застройке впервые появляются монументальные трех-, четырех-, пятиэтажные здания, созданные по проектам сибирских архитекторов.
Новосибирск 40 — 50 годов представлял собой конгломерат мало связанных между собой рабочих поселков, возникавших, главным образом, в зонах крупных промышленных предприятий по берегам Оби. Оттого и сам облик Новосибирска нес печать провинциального прошлого.
И только после 1953 года, с возведением моста через Обь, город вступил в полосу индустриального строительства. Однако этот новый период развития, естественно, не снял всех ранее накопившихся проблем.
Для городов с многовековым укладом и историей сто лет —небольшой отрезок времени. Но для Новосибирска — это вся жизнь. Реально для сотен деревень и поселков, разбросанных в округе в количестве неисчислимом, Новосибирск был и остается старшим братом, местом, куда люди вот уже на протяжении ста лет едут за лучшей долей. Новосибирск — это столица, город, географически соединивший Урал с Восточной Сибирью...
Сегодняшний Новосибирск остается крупнейшим научным, промышленным и культурным центром. И параллельно существовавшая историческая уникальность еще вчера как будто не требовала доказательств. Однако на сегодняшний день даже само место зарождения Ново-Николаевска в городе никак не обозначено. Неведомо многим новосибирцам, что в самом центре нынешнего города существовала речка Каменка, где ловили рыбу и водились раки. «А за Каменку и вовсе ходили на медведей», — вспоминали старожилы. Но — как итог — уже сегодня из 60 домов, памятников русского деревенского зодчества, осталось не более десяти! А когда-то их, «ветхих жилых строений», насчитывалось до пяти тысяч... Но даже из этих десяти деревянных домов не найти ни одного в буклете о Новосибирске. Причина проста — не фотогеничны...
И вот я оказался на улицах Новосибирска с фотокамерой в руках. Заново повторяться, пусть и в фотографиях, занятие не из самых благодарных. Чтобы начать удивлять других (своими фотоработами), нужно было научиться удивляться самому. Нужен был новый ход, а не только новые ракурсы. Днем. А ночью?
Еще пару лет назад после двадцати одного часа на улицах Новосибирска редко мелькали тени прохожих и наземный транспорт шуршал резиной вдоль опустевших тротуаров с интервалом не менее 30-40 минут. Как и положено, с приходом ночи в городе наступала иная жизнь, вместе с ней исчезал и весь будничный облик индустриального центра, который за эти прошедшие несколько лет изменился неузнаваемо и безвозвратно...
В вечерних сумерках акценты и ориентиры меняются удивительным образом. Опыт первого дня (вечера) фотосъемки удивил своими результатами. В кадр попала часовня Святителя Николая, восстановленная в 1993 году к 100-летию Новосибирска. Случайно или нет, но строение, и днем привлекающее к себе сотни взоров проезжающих и проходящих мимо людей (центр города все-таки), считается непременной гордостью новосибирцев и визитной карточкой города. Возможно, поэтому — с нее, как с первоначально и удачно выбранной, — и началась тема ночного города...
На протяжении более чем двух месяцев продолжалась эта работа: многократно менялись места съемки на улицах и экспозиция в фотокамере. Но неизменным оставалось лишь время съемки — ночь. Поскольку лишь она, ночь, позволяла по-новому взглянуть на этот идеально несовершенный кирпично-оштукатуренный мир. Где даже присутствие фонарей не всегда было обязательным условием. Так, по крайней мере, произошло при съемке католического костела, построенного два года назад. То же происходило и на Оби, при съемке моста и метро. Экспозиция, определявшаяся двумя минутами, позволяла «пролетать» в кадре облакам и оставлять свои разноцветные узоры на водной глади реки. Менялся облик подворотен и пятачков, и с высоты птичьего полета (23-й этаж гостиницы «Новосибирск») представал уже другой город, и перед глазами в желто-зеленом отдельно выхваченном ракурсе вставали колонны Театра оперы и балета, только одним своим видом подчеркивая знаки уходящей эпохи...
На улицах в моих ночных кадрах нет людей. Но это не многолюдная Москва и не Нью-Васюки. И единственная примета толпы — фейерверк над головами новосибирцев. Все остальное за кадром. Но разве именно ночью на улицы города вы выбираетесь только для того, чтобы поглазеть на лица случайных прохожих? А что вы скажете об особом ночном воздухе и таких же неуловимых возможностях осязания?.. И, если в очередной выход в город (живете или только проездом в Новосибирске) вам заново удастся ответить на вопрос — почему Красный проспект в этом городе называется «Красным», — можете спокойно отпраапяться спать: вечер вами прожит не зря. Глазам-то уж вы поверьте!
Андрей Шапран / фото автора
Новосибирск
Земля людей: Фестиваль лосося
Первый раз в жизни еду в арестантском отсеке полицейской машины. Наблюдаю происходящее за окном через обманчивую в своей элегантности решетку, но сделанную качественно и крепко. Через клетчатое окно знакомый пейзаж смотрится несколько необычно. Детям это еще интереснее. Наши спутпики-американцы тоже крутят головами по сторонам, возбужденно улыбаясь и всячески акцентируя комичность происходящего — для законопослушных граждан США эта ситуация еще более экзотична и волнительна. «Привыкай...», — по-отечески наставляю я сына-подростка. Мой черный юмор не вызывает особого отклика у попутчиков-«подельщиков», они лишь из вежливости улыбаются.
Происходящее особенно забавно потому, что все мы едем на праздник.
Каждую осень, в начале октября, в пригороде Портленда (Северо-Запад США, штат Орегон) проходит традиционное популярное празднество — фестиваль Лосося. В очень красивом Оксбоу-парке, расположенном на Сэнди-Ривср («Песчаная река»), собирается множество народа, парковок для машин не хватает, так что от въезда в парк до места действия приходится добираться на пассажирских вэнах (микроавтобусах). В этом году желающих участвовать в фестивале так много, что даже офис шерифа вынужден был предоставить свой служебный транспорт...
Все западное побережье Северной Америки от Аляски до Калифорнии, подобно нашему Дальнему Востоку, — исконные места промышленного промысла и любительского лова лосося. Рыбалка здесь — не просто хобби, это очень важная часть жизни, отражающая историю и экономику всего региона, равно как его политические реалии. Вокруг охраны и добычи лосося идут непрекращающиеся баталии между политическими партиями, промышленниками, учеными, бизнесменами, общественностью, представителями индейских меньшинств. Правительство вынуждено лавировать между всеми этими разнообразными течениями, вырабатывая некую оптимальную линию, соответствующую приоритетам реальности, интересам всесильного бизнеса и здравому смыслу в понимании основной массы налогоплательщиков, что является делом нелегким. Так что о рыбе, и прежде всего о лососе, в этих краях наслышаны все, это одна из постоянно насущных тем.