Подобные утра навевают мысли о простоте и чистоте провинциальной жизни.
Истоки адриатических городов-крепостей теряются во мгле тысячелетий. В каждом городе вам расскажут легенду или красивую новеллу, сдабривающую сухой отчет профессиональных открывателей прошлого. Вот, например, Будва. На том месте, где теперь находится гостиница «Авала» с ласточкиными гнездами на балконах, в IV веке до н.э. стояли дома, поблизости археологи раскопали дворец с прекрасными мозаиками. Легенда же относит возникновение Будвы к мифическим временам, когда адриатическое побережье занимали исчезнувшие позднее племена иллирийцев и некий финикиец Кадмо приплыл сюда со своими чадами и домочадцами.
Следы влияния Эллады и Рима, Византии, славянских государств Дукли и Зеты, Венеции, Турции, Франции, Австро-Венгрии веками наслаивались друг на друга; потоки культур с Запада и Востока смешивались, обогащали один другой, сформировав своеобразный колорит черногорского побережья.
...Вечерами я шел через крепостные ворота в Старую Будву и бесцельно бродил по ее улочкам, напоминающим тропинки в горных теснинах. Камни мостовых и стен медленно отдавали дневное тепло, а легкий бриз доносил запахи моря и цветов.
Я заглядывал то в одну, то в другую лавку — возможно, потому, что мне нравилось всякий раз слышать с улыбкой произносимое продавцом «Добар дан!» — и рассматривал местные сувениры, книги, грубоватые картинки и копии икон. Однажды купил кассету с записями старых городских романсов — смесь славянской, греческой и итальянской мелодичности со зноем Востока.
Нравилось мне и то, что нигде не попадались на глаза ставшие привычными у нас фигуры с нашивками «Security» на униформе, увешанные дубинками, пистолетами и автоматами. На побережье совершенно безопасно и практически спокойно. Неистребимо лишь древнее ремесло контрабанды, и знающие люди задешево отовариваются на рынке в портовом городе Бар тайно доставляемыми из-за границы виски и джином.
Главная улица Старой Будвы, огибающая фасады и углы домов, выводит в конце концов к собору Св. Иоанна, одной из особо чтимых святынь города. Именно с его колокольни, построенной в VII веке, разносится звон.
Напротив церкви, на открытом воздухе, — кафе. Поздним вечером здесь, как правило, не бывает свободных столиков. Помимо туристов, заходят после ужина завсегдатаи, приветствуя друг друга возгласами «Здраво!»
Здесь я и познакомился однажды с вышеупомянутым Стево — русоволосым красавцем, сразу признавшим во мне гостя из России. Было ему на вид лет 35, и он уже не застал те времена, когда во всех школах Югославии изучали русский язык. Мы говорили на странной смеси сербского, болгарского и русского с добавлением английских слов — и вполне понимали друг друга.
Стево одобрил тот факт, что русские туристы снова стали ездить в Югославию, как раньше.
Из деликатности Стево не коснулся участия России в международных санкциях против Югославии, тем более, что дело это теперь уже прошлое. Я тоже не говорил о том, что не все у нас одинаково отнеслись к этому решению.
Что касается Черногории, то россиянам есть что помнить. Покровительство Петра I главному черногорскому монастырю в Цетине, установление Павлом I ежегодных субсидий Черногории «на общенародные надобности и учреждение полезных заведений», разыскания полезных ископаемых русским горным инженером Ковалевским, коронование при поддержке России первого светского государя Черногории — князя Данило... Да, нам есть что помнить.
Из Будвы шоссе продолжает бег на юг. Дорога, связывающая Черногорию со Словенией, а через нее и с другими европейскими государствами, постоянно вьется вдоль Ядрана. Горы близко придвинуты к морю, и часто автобус будто крадется по узкому уступу: слева каменная стена, справа обрыв, огороженный полосатой балкой. Но вот горы отступают, отдают часть своих владений людям, устроившим на отлогих берегах жилища, сады, пляжи, гостиницы. В одном из таких мест расположен по берегам полукруглой бухты портовый город Бар.
Он не столь стар, как Будва, но тоже имеет свою крепость, свои легенды и свои редкости. Трудно представить, что существует дерево, посаженное при жизни Иисуса Христа, но в Баре всем желающим демонстрируют уникальную двухтысячелетнюю оливу, которая находится под защитой закона. Оливы вообще растут медленно и лучший урожай приносят в столетнем возрасте. Множество плантаций этих деревьев устроено на склонах гор, окружающих Бар. Отзвуком далеких языческих верований веет от обычая давать оливам имена, восходящие к именам посадивших их людей: Джуро, Периша, Радун...
Об этом обычае рассказал мне Томо Сошич, шеф-повар ресторана в гостинице «Тополица», расположенной на окраине Бара, рядом с дворцом черногорского князя, а впоследствии короля Николы. У отца Томо в предгорьях Беласицы есть дом, хозяйство и довольно большой, гектаров в двадцать пять, земельный надел, поэтому Томо знает толк в сельской работе.
В прошлом году Томо женился на москвичке Наталье Малютиной, правнучке известного русского художника конца XIX — начала XX века Сергея Малютина. Он довольно прилично говорит по-русски, иногда перенося ударения, по сербской привычке, ближе к началу слова.
На ужин в ресторане в тот вечер подали чевапчичи — популярное на Балканах мясное блюдо, отдаленно напоминающее люля-кебаб по крайней мере формой. Тут надо пояснить, что с первого дня в Черногории я искал возможности отведать настоящие чевапчичи, вкус которых помнил еще с поездки в Дубровник двадцать лет назад. Но, как назло, ни один мангал со шкворчащим на углях мясным великолепием не попадался на глаза, зато пицца — пожалуйста. И я попросил Томо объяснить эту странность.
Все оказалось просто. В разгар лета, когда идет наплыв гостей, чевапчичи продают прямо на пляжах и набережных. Но и теперь для желающих нет проблем, надо только знать, что заведения, где их делают и подают, называются «Гриль 011». Что означает «011»? Ничего особенного, телефонный код Белграда. И неизвестно, кому пришла в голову идея столь экстравагантного названия.
Я записал традиционный способ готовки чевапчичей и привожу его ниже для любознательных читателей.
Последний город на черногорском взморье — древний Улцинь, которому больше двух тысяч лет. С высокого холма, возвышающегося над пляжем из белого песка, хорошо просматриваются грозно выдвинутая к морю крепость, гребни черепичных крыш, пики минаретов вперемежку с колокольнями.
В 1214 году неутомимая монгольская конница оборвала здсеь свой, казалось, неостановимый бег на запад. Крепость Улцинь осталась непокоренной, и воины Чингисхана, омочив копыта коней в Ядране, возвратились в степи. И мечети здесь не имеют никакого отношения к монгольскому нашествию. Они появились в период турецкого владычества, когда часть славян и албанцев была обращена в мусульманство; их потомки ходят в мечеть до сих пор.
Однако берег Черной Горы не заканчивается в Улцине. Еще южнее лежит треугольный островок Ада, образованный рукавами реки Бояны и морем. На острове находится одно из четырех нудистских поселений, расположенных на восточном берегу Адриатического моря.
Автобус свободно въехал под задранный к небу шлагбаум и оказался на острове. Туристический городок нудистов «Ада» был пуст.
Сезон в «Аде» продолжается с июня по октябрь. «В миру» нудисты вполне обычные люди, неотличимые от других. Но законный трудовой отпуск или каникулы они обожают проводить среди единомышленников, предпочитающих костюмы Адама и Евы, в окружении пышной природы и в отдалении от любопытных взглядов. Приезжают сюда семьи с детьми, компании и одинокие люди из европейских стран.