Английское слово investigation имеет два возможных варианта перевода на русский язык: как «расследование» и как «исследование». В принципе, журналистское расследование и есть поиск, обнародование и исследование неких фактов, которые до поры до времени находились вне поля общественного внимания.
Журналист-расследователь иногда использует приемы, взятые из практики правоохранительных органов, что позволяет находить нечто общее в работе детектива и журналиста. Здесь таится определенная опасность подмены целей. Журналист не должен отождествлять свою деятельность с функциями правоохранительных органов. Его задача – не ловить преступника, а предать гласности факты его противоправной деятельности, обозначить проблему и, может быть, предложить пути решения.
Бороться с коррупцией – все равно что искать снежного человека
При определении предмета журналистского расследования зарубежные ученые почти всегда упоминают о борьбе с коррупцией. Для России коррупция – тоже больная тема. О ней много говорят политические деятели, депутаты, кандидаты в президенты. Все обещают бороться с коррупцией. Но эти обещания сродни угрозам поймать снежного человека. Хотя бы потому, что с начала 90-х проект соответствующего закона не мог пройти через комитеты Госдумы и только в конце 2002 года прошел первое чтение. Однако не стоит обольщаться. Этот документ содержит весьма расплывчатые формулировки. Де-юре у нас в стране коррупции не существует, а официальное определение понятия до сих пор вызывает споры.
Первая попытка дать определение этому понятию в нашей стране была сделана в указе Президента РФ по борьбе с коррупцией, принятом 4 апреля 1992 года, после того как народные депутаты провалили в первом чтении Закон о коррупции. В указе Президента говорилось, что «коррупция в органах власти и управления ущемляет конституционные права и интересы граждан, подрывает демократические устои и правопорядок, дискредитирует деятельность государственного аппарата, извращает принципы законности, препятствует проведению демократических реформ». Ясно, что это не определение понятия, а просто декларация. Такой же декларативный характер носят и два указания Генеральной прокуратуры России: от 12 августа 1996 года № 49/7 «О мерах по усилению борьбы с коррупцией прокурорского надзора за исполнением законодательства о государственной и муниципальной службе» и от 29 сентября 1997 года № 59.1 «О принятии дополнительных неотложных мер по пресечению организованной преступности и проявлении коррупции». Наиболее внятное определение коррупции дается в сборнике нормативных документов, выпущенном ВНИИ Министерства внутренних дел России в 1994 году. В нем говорится, что «коррупционер – это лицо, являющееся представителем органа власти или управления, финансовых, банковских и хозяйственных структур, иных разрешительных институтов, заведомо и осознанно за материальное либо моральное (например, престиж) вознаграждение осуществляющее деятельность в интересах организованных преступных формирований, групп, сообществ и т. д.».
Большинство европейских законов трактуют коррупцию значительно шире, чем просто поддержка ОПГ. Для Европы это еще и лоббирование интересов какого-либо гражданина или организации за материальное либо моральное вознаграждение. Это и подкуп при получении кредитов, субсидий, помещений, лицензий, регистрационных мероприятий, использование служебного положения в личных целях.
…Однако, похоже, что и в этом неподъемном вопросе в России однажды тоже что-то может сдвинуться с мертвой точки. В апреле 2010 года уже новый президент Российской Федерации Дмитрий Медведев опубликовал Указ «О национальной стратегии противодействия коррупции и национальном плане противодействия коррупции на 2010 – 2011 годы». Для нас, журналистов, важным в этом Указе являются «механизмы реализации». Где, в частности, сказано, что стратегия реализуется, в том числе, и «…путем оказания содействия средствам массовой информации в широком и объективном освещении положения дел в области противодействия коррупции…».