—Это версия, — поддержал начальник. — Отрабатывать будем все версии, не считаясь со временем и затратой сил.
На другой день начугро Холмов умчался в рыбнадзор на единственном служебном мотоцикле. Правда, рыбоохрана не заметила ничего подозрительного, но, введенная в курс дела, обещала бдеть. Сержант Муховоз перешел ко второму тому, а майор вновь укатил в совхоз «Подсолнечный». На райкомовской «Волге» вместе с прокурором и двумя березовыми вениками.
К вечеру следующего дня поступило официальное сообщение Центра. Там работали четко, и появился —
ДОКУМЕНТ №3
«На ваш иск. №… отвечаем, что кличка Пернатый в наших картотеках, а также в памяти ЭВМ не значится.
Для ориентировки сообщаем, что десять дней назад органами задержан известный рецидивист по кличке Патлатый. Ведется следствие».
— Вот кого сдала нам несчастная, — майор Пронин горестно покачал головой. — Пернатый и Патлатый — одно лицо, это и ежу ясно. Просто бабы нечетко расслышали со сна.
— Свидетельница Корноухова не спала, — подчеркнул капитан.
— Она обмирает. Иногда, — загадочным голосом сказал начальник.
Наступило молчание, изредка прерываемое невразумительным бормотанием. На диване спал бессменно дежурящий третьи сутки сержант Коля Муховоз, положив под голову тома сочинений.
— Не пришла ли пора задействовать прессу? — осторожно спросил начугро.
— И я постоянно думаю о гласности, — сказал майор. — Только не о нашей, районной: делать — так по-большому. Свяжись с областью. Но аккуратно, чтобы местные товарищине сделали неправильных выводов.
Капитан связался. Майор опять уехал в совхоз «Подсолнечный» («для отработки версии»). Сержант Муховоз, которому теперь жена регулярно носила передачи, приступил к третьему тому.
А «дело» застопорилось. Никаких новых данных не поступало, но и старых никто не опровергал. Начугро осторожно намекнул, что дело обещает быть жутким, но областная пресса отнеслась к этому намеку скептически:
— Вы сперва преступников поймайте.
В этом был резон и, трясясь из области на выделенном персонально ему КамАЗе , капитан детально рассматривал свои козыри. Их было не так-то много: два идентичных заявления, явно сданный милиции Патлатый, никому неизвестный Облом и еще менее известный главарь по кличке (или имени?) Пах Пахыч. «Пахом Пахомыч? — размышлял Холмов, подскакивая на ухабах. — А, может, Пал Палыч, переделанный для конспирации? Или уменьшительное от Пахан Паханович? Крепкий орешек…»
Так думалось начальнику угрозыска капитану Холмову после разговора с заместителем редактора областной газеты, на которую бумаги в стране всегда хватало. Заместитель проявил разумную осторожность, предложив сначала поймать бандитов. И трясущаяся от путешествия в пустом КамАЗе по районным дорогам голова капитана была целиком занята дедуктивным и индуктивным анализом обстановки.
Дома, то бишь, в родном Отделе, ждала нечаянная радость.
— Дружинники принесли, — расслабленно пояснил сержант Муховоз. — Достал меня классик…
Взгляд у него был мутноватый, голова плохо держалась на шее, язык с трудом оформлял мысли в некое подобие знакомых звуков. Но начугро презрел страдания подчиненного, сразу же цапнув бумагу.
ДОКУМЕНТ №4
«Докладываю, что согласно донесениям в городе не ночевали дома последние четыре дня по не выясненным причинам сто восемнадцать (118) гражданок в возрасте от 14 до 32-х лет.
Начштаба Народной Дружины
(подпись неразборчива)
Комиссар штаба
(подпись неразборчива)
«Подтверждаю»
Участковый инспектор младший лейтенант
БЕРНАДОТТ»
— Сто восемнадцать, — с отчаянием прошептал капитан Холмов, тяжко опускаясь на стул. — В возрасте от четырнадцати. Какое растление Западом…
—А у меня с Востоком, — с усилием произнес сержант, прорабатывающий пятый том собрания сочинений (неполного).
Наступило отчаянное молчание, в котором беззвучно трещали две головы. Но тут распахнулась дверь, запахло гуталином, и знакомый голос оптимистично пропел:
— Ночевала тучка золотая на груди… — Начальник помолчал, обвел взглядом подчиненных и запел иное: — Что ж вы, нули, все заснули? Шевелись, гляди! Вороные, удалые, гривачи мои! И-эх!..
Он сел за стол и с победным видом уставился на зама по угро. Капитан угнетенно молчал, а сержанта как раз в этот момент свалил приступ целительного сна.
— Бездельники, — констатировал начальник. — Один читает третьи сутки, другой катается на казенных машинах. А я тем временем разработал версию, проверил цепочку, вышел на свидетелей, с их помощью опознал преступников и лично повязал после яростного сопротивления начальника рыбнадзора.