Эпизод 0.
По всему замку эхом пронёсся грохот. Она слышала запах раскалённых углей и гари, как и всегда. Её лицо приобретало особенно юродивые черты, когда луна освещала его, и ярко сверкали светло-зелёные, с совсем небольшой примесью жёлтого, глаза. Она молчаливо глядела в окно, где ветви колыхал ветер и листья белого клёна шептали что-то совершенно непонятное. Её пугала скоротечность осени: всего три, пять дней, и наступит зима, и тогда никому не будет известно, когда вновь придёт лето и на сколько лет задержится.
Снова грохот. Он был пугающе постоянным, повторявшимся с неизменной частотой, глубоким и поверхностным, глухим и звонким, громким и еле слышным, бесконечным и быстро оканчивавшимся. Одно лишь отличало его от всех остальных таких же грохотов: он был как никогда пропитан ненавистью.
Отчётливо послышался голос, который отчаянно пытался не принадлежать ни женщине, ни мужчине. Наполненный жгучей яростью и будто опьянённый тщеславием, он по-настоящему страшным казался девушке.
Когда из глубин длинного и будто бы бесконечного коридора раздался грохот в третий раз, юная королева вздрогнула и болезненно прикрыла глаза, надеясь спрятаться так. Она медленно выдохнула, так что холод пробежал по дрожавшим рукам, и отошла от окна, наблюдая за еле заметными движениями в кромешной тьме коридора. Она сделала осторожный шаг и с блёклой улыбкой отправилась навстречу темноте, лунный свет следовал за ней по пятам.
Босые ноги её осторожно ступали по холодному доломитовому полу. В темноте были еле различимы длинные мраморные колонны, уходящие высоко-высоко под самый потолок, где тускло блестели золотые цветы. Два чёрных ворона смотрели на девушку, поблёскивая пустотой глаз, скорее напоминавших пуговицы. Они не каркали истошно, как это было раньше, а лишь молча наблюдали за каждым её шагом, не то надеясь на то, что она упадёт, не то поддерживая её. Вороны ещё долго кружили над девушкой, подобно стервятникам, но она упорно продолжала не обращать на них внимания, направляясь дальше, к воротам замка, откуда, она знала, исходил грохот.
Птицы сели на подоконник и продолжили смотреть на девушку. Две пары пуговиц сверкали во тьме: холодная, синяя и загадочная, чёрная. Девушка остановилась, внимательно рассматривая воронов, так что ей показалось, что в них и нет вовсе ничего вороньего. Улыбка на время появилась на её лице, юродивые черты стали особенно сильно видны. Девушка спокойно, хоть и не без страха, прошла мимо воронов, и те бросили задумчивый взгляд на неё и улетели вместе.
В пустом коридоре, у стены, она увидела чей-то еле различимый силуэт. Девушка осторожно подошла ближе, но тёмная фигура вскочила и зарычала, скалясь. В темноте виднелся маленький череп какой-то птички. Пёс приблизился к месту, где стояла юная королева и куда падал лунный свет. Он видел страх в её зелёных глазах, и всё же она присела на корточки и боязливо протянула ему руку. Нежная улыбка появилась на подрагивавших губах. Пёс пытался почувствовать запах её руки, но боялся показать себя при свете луны.
Девушка вытянула к нему обе руки, тонкие и бледные, и свет разлился по его рыжей шерсти, запачканной в грязи. Пёс понюхал её руки, услышал запах акации и со страшным отчаянием осторожно стукнулся об одну из ладоней. Он ласкался, он тёрся об её ноги, он пытался показать ей свою любовь, но в его карих глазах девушка не увидела ничего, кроме усталости и безразличия.
Из тьмы раздалось змеиное шипение. Пёс быстро подбежал к черепу и зарычал, защищая свою мёртвую птичку, которая для него всегда была в приоритете. Но змей прополз мимо и направился прямо к девушке. Он не боялся лунного света, а напротив, хотел быть на нём. Змей без всякой опаски начал виться вокруг юной королевы, она ощущала его чешуйчатую кожу и постоянно вздрагивала, ожидая атаки. Пёс долго смотрел на змеиные ласки, ничего не делая. Он был убеждён, что девушка была его и только его; из темноты послышалось его рычание. Пёс прыгнул на змея и начал вгрызаться в него, а тот извивался в его пасти. Вскоре предсмертные судороги прекратились. Тёплая улыбка показалась на лице девушки, и она протянула своему защитнику руки, но тот зарычал сильнее прежнего и попятился обратно к птичьему черепу. В темноте карие глаза его холодно сверкнули.
Девушка продолжила путь навстречу неизвестному. В свете луны особенно ярко сияли светлые зелёные глаза, бледная кожа казалась почти белоснежной, но чёрные, подобные самой ночи, волосы ниспадали на голые плечи. Вся её фигура, вся она целиком, казалось, источала свет, а вовсе не луна.
Распахнулись окна, и в коридор ворвался сильный холодный ветер, неся с собой цветы каштана. Девушка увидела упавшие тяжёлые двери ворот замка, а на их разломанных останках возвышался тот самый человек, что кричал во время грохота. Его гордый, самодовольный, чересчур уверенный силуэт был еле виден в темноте. Она сделала один осторожный шаг ему навстречу, но человек стоял недвижимо. От него прежнего не осталось ничего. Не такими были глаза, мерцающие и тёмные, полные тщеславия и молодой, бурлящей ярости. Не такими были теперь короткие волосы, что когда-то напоминали прекрасную гриву. Не таким был сверкающий меч благородного человека, ныне закованный в крови недавних битв.