Среди небольших горок из книг, среди разбросанных по столу, комоду и шкафам гвоздей, сплетённых в причудливые фигурки, среди всей немногочисленной мебели из тёмного дерева стояла Вранская Львица. Гордую Шорин, всегда ищущую справедливости, прозвали так горожане не только за её внешность, но и за характер. Мягкий свет разливался по комнате, одну её освещая во всём доме Мор.
Лоцен осторожно приоткрыл дверь и заглянул в щель, внимательно глядя на сестру, чтобы та от злости не кинула в него что-нибудь. Но Шорин не двигалась, держа в руках тёмно-синюю штору.
– Тебе не стоило… – начал он, но девушка перебила его:
– Я сделала, что хотела, – она замолчала, обдумывая всё произошедшее. – И… мне жаль, что я взяла лопату у Виан, даже не спросив её. Надо будет извиниться…
– Это всё, о чём ты жалеешь? – Лоцен бледно улыбнулся и вошёл в комнату уже без всякой опаски. – О тайком взятой лопате?
– Да, – невозмутимо проговорила она. – А не должна?
– Нет, просто… ты ударила Архелла лопатой, – брат не без злорадства усмехнулся. – Не думаю, что он тебе это простит.
– Можно подумать, он когда-нибудь мне что-то прощал… – буркнула Шорин, пристально глядя то на оторванную штору, то на улицу.
– Тоже верно, – улыбнулся Лоцен так, будто ничего не произошло. – Прости, что так получилось. Я думал, что…
– Замолчи, – тихо сказала Львица. – Слышишь, как птицы кричат?.. Истошно так, жутко даже, – Лоцен прислушался к звонкой тишине, сквозь которую изредка доносилось воронье карканье вместе с соловьиными песнями. – Скоро улетят на север, в Лелиэт, наверное. Там потеплее… Там им лучше будет… – она, будто очнувшись от грустного сна, ругнулась тихо, с улыбкой подскочила к шкафу и с самого верха достала что-то. – Это тебе.
В её руках лежала маленькая кошечка, сплетённая из чуть ржавых гвоздей. Лоцен осторожно взял подарок и с интересом повертел его, разглядывая всякий маленький изъян, придававший особенную красоту кошке.
– Ты не должен винить себя в произошедшем. Во всём виноват отец. И Архелл.
– Ты прекрасно знаешь, что и моя вина там есть.
– Нет, – немного раздражённо проговорила Шорин, стараясь сдерживать вновь подступившую злость. – Нет, не знаю.
– Но…
– Птицы кричат, – перебила девушка, щурясь и сквозь солнечные лучи разглядывая чёрную ворону; нижняя губа её судорожно дёрнулась. – Когда же… – она закрыла лицо руками, сдерживая ненавистные слёзы.
Лоцен быстро и осторожно обнял сестру, она вцепилась ему в рубашку и носом уткнулась в его шею, пропахшую алкоголем, краской и вишней.
– Мы обязательно уедем, – прошептал он. – Потерпи только немного. Вот Артур подрастёт, и мы вместе уедем, куда захочешь. Хочешь в Лелиэт? – Шорин мотнула головой. – В Постольгу? Там много птиц…
– Нет… – проскрежетала она. – Подальше, далеко, в Дэрси, в Огрызок… в Ворошиху, – на губах её появилась блёклая улыбка, искажённая болезненной гримасой. – Подальше от него. Ненавижу… ненавижу, – она почувствовала на щеках слёзы и, отстранившись, яростно попыталась их вытереть, но появлялось только больше.
– Тише, тише, – Лоцен поднял её голову и большими пальцами погладил мокрые щёки. – Ты сможешь вместе со мной дождаться, когда Артур подрастёт, и тогда мы уедем. Ты сильная, я знаю. Потерпи, немного осталось…
– Сильные не терпят, – сквозь зубы проговорила Львица.
– Терпят, когда нужно. Перетерпят, а потом построят мир получше прежнего.
– Значит, я не сильная… Не хочу терпеть, я не собираюсь ему подчиняться, – зло прошипела она.
– Сильная, конечно, что ты глупости говоришь? Мама бы гордилась тобой.
– Ты всегда говоришь о маме, когда мне… – Шорин замолкла и тёмными глазами поглядела на Лоцена. – Говори о ней почаще… Просто так, без повода.
– Хорошо, – он улыбнулся и поцеловал её в кончик носа, так что Шорин хихикнула и отмахнулась.
Лоцен убрал во внутренний карман тёмной куртки кошечку из гвоздей и сделал несколько шагов к двери, как вдруг послышался голос, походивший на львиный рёв:
– Если вдруг… если вдруг ты уйдёшь без нас, ты… – Шорин всё не могла решиться задать свой вопрос. – Ты меня не забудешь?
Он повернул только голову, краем глаза видя потупленный взгляд сестры.
– С чего бы мне забывать тебя или уходить без вас?..
– Просто скажи, что не забудешь, – прошептала она, не глядя на него.
На губах Лоцена появилась ласковая родительская улыбка.
– Я без вас никуда и никогда не уйду. И забывать не собираюсь.
Шорин ничего не ответила ему. Она молча наблюдала за его фигурой, быстро исчезнувшей в темноте дома семьи Мор, и лучи бледного вранского солнца освещали её спину, рисуя чёрный силуэт.