Фальшь улыбки сменилась лучистой искренностью, и Фластер быстро шагнула вперёд и впилась в губы Лоцена, пальцами зарываясь в его недлинные тёмные волосы. Он, недолго думая, ответил ей взаимностью. Фластер нехотя отстранилась, на губах вновь появилась высокомерная улыбка, какою женщина наградила Лоцена в первую их встречу.
– Здравствуй. Не ждал меня? – прохрипела она голосом, пронзённым тысячами мелодий, пристально рассматривая лицо лорда Мора.
– Ждал, – тяжело дыша, ответил ей Лоцен, взгляд его беспокойно бегал от её губ до глаз. – Клайт говорил, что тебя видели в городе.
– Не удался сюрприз, как жаль, – Фластер отвела взгляд в сторону, но Лоцен осторожным, но быстрым движением повернул её лицо к себе.
– Наплевать. Ты здесь, и это главное.
– Я, кажется, говорила уже, что мне не нравится, когда ты… – не успела она договорить, как Лоцен убрал руки от её лица.
– Я помню, извини.
Фластер улыбнулась с одобрением и даже некоторым уважением, на что лорд Мор ненадолго склонил голову, пытаясь таким образом сказать: «Видишь, я не забыл. Всё для тебя». Между ними чувствовалась та разница в возрасте, которая многим бы мешала быть вместе. Поэтому Лоцен и Фластер никогда фактически и не были вместе: они виделись редко, удовлетворяли друг друга, разговаривали, делились переживаниями, но никогда не требовали друг от друга той верности, вокруг которой обычно были построены конфликты в других романах, крупных, доходящих до семейных уз, или мелких, простых интрижках. В их романе, долго казавшемся ничтожной искрой, они дали друг другу полную свободу.
– Я нашла кое-что для тебя, – Фластер достала из дорожной сумки небольшую коробочку, перевязанную красной лентой. – Раз уж снова встретились.
– Ты не мимо проезжала? То есть… ты специально сюда приехала? – с искренним интересом в голосе спросил Лоцен и принялся распаковывать подарок.
– Мимо, конечно. Я просто всегда вожу с собой подарок тебе. На всякий случай, вдруг во Вране окажусь.
Лорд Мор усмехнулся, поняв необдуманность своего вопроса, и открыл коробку. В ней, под нежной светлой тканью, лежали три кисти.
– В прошлый раз ты говорил, что пришлось выбросить несколько кистей, потому что те были дурными. Поэтому, когда я была в столице, решила взять тебе эти.
– Такие красивые… – тихо проговорил Лоцен, теребя кончик кисточки. – Волосок к волоску, ни один не выпадает. Хорошие, в общем. Может, они даже мне помогут кое с чем… – он замер, неотрывно глядя на скрытое под тканью полотно.
Фластер с непривычно дружелюбной улыбкой посмотрела Лоцену в глаза и кивнула в сторону недоделанной картины.
– Опробуй, если хочется.
Лоцен, скрывая детский восторг, бросился к портрету и одёрнул ткань. Серые глаза Эины, почти живые, но по-странному отталкивающие, будто впились в Фластер, но женщина только вновь показала высокомерную улыбку.
Фластер села на край кровати и, подперев голову рукой, заворожённым взглядом наблюдала за тем, как Лоцен дописывает портрет блудницы, с которой наверняка проводил много времени. Так они просидели до самого утра, а Лоцен и вовсе забыл про свою головную боль, усталость и опьянение.
Летняя гроза, впервые появившаяся за несколько десятков знойных дней, бушевала во Вране и её окрестностях. Вдалеке сверкали молнии, и лишь иногда раскаты грома, сотрясавшие небо, доходили до Анны. Во мраке особенно притягательными были её лицо, которое так прекрасно заключило в себе строгую нежность, и неровно вздымавшаяся грудь. По нагому плечу проскользнула горячая рука, но Анне было безразлично: она продолжала неотрывно вглядываться в мокрую уличную тьму. Холодный кончик носа дотронулся до шеи, женщина почувствовала дыхание, такое же горячее, почти обжигающее, как руки.
В светлой комнате, заполненной ночным мраком, лунный свет показывал всему Миру разбросанные вещи: туфли и сапоги, заколку и белую рубашку, светло-кофейное одеяние послушницы Церкви и чёрный мундир Королевской Гвардии с красным воротником и манжетами, с золотыми эполетами. Архелл аккуратным движением убрал за ухо распущенные светлые русые волосы Анны, не в первый раз в ночи имея счастье разглядывать пятнышко у левого уха.
– Тревожишься? – холодно произнёс он.
Анна покачала головой, хотя сама плохо верила себе. Архелл на это только хмыкнул раздражённо и подбородком коснулся её ключицы.
– Расскажи мне, – попросил он, не меняя тона.
– Просто… Отец сказал, что лишит Лоцена имени. Он выгонит их обоих рано или поздно.