Эта модель, которая происходит от медицинской точки зрения на сущность болезни, показалась коллегам-медикам чрезвычайно убедительной. Ведь их еще со времен их обучения учили тому, что, например, нельзя лечить непосредственно высокую температуру, так как она является лишь симптомом; скорее нужно бороться с болезнью, которая вызывает температуру, и, как известно, температура сама падает, когда удается победить болезнь как таковую. Но ведь даже в общей медицине различие между болезнью и симптомом не всегда однозначно. Например, в случае сломанной ноги мы имеем дело с симптомом или с болезнью? Фрейд и его приверженцы никогда не сомневались в применимости соматической модели болезни к психическим расстройствам, но мы еще увидим, что их представление не всегда может быть так просто правильным, из-за чего также развились взгляды, альтернативные к этой модели.
В более поздние годы Фрейд все более скептически высказывался о возможности применения психоанализа как метода лечения, и незадолго до своей смерти он заявил, что он останется в памяти людей, пожалуй, больше как пионер нового метода исследования психических процессов, чем как терапевт. Мы увидим, что вскоре также и с другой стороны стали высказываться серьезные сомнения в эффективности психоанализа как метода лечения. Тем не менее, большинство его приверженцев – если они зарабатывали себе на жизнь как практикующие психотерапевты – отказались следовать за Фрейдом в его пессимистичной самооценке. Хотя сегодня только лишь немногие психоаналитики защищают аналитическое лечение при таких психозах как шизофрения или маникально-депрессивное помешательство, так как господствует консенсус в том, что психоанализ едва ли может здесь чем-то помочь. Но в отличие от этого относительно таких невротических расстройств как состояния страха, фобии, навязчивые идеи и действия, истерия и так далее со стороны психоанализа продолжают пробуждаться самые большие ожидания. Также становится очевидным, что пациенты не соглашались бы подвергаться многолетнему лечению и не платили бы огромные гонорары, если бы они не были убеждены в том, что психоанализ мог бы излечить их от болезни или, по меньшей мере, улучшить их общее состояние. Психоаналитики всегда опирались на эти надежды, и поэтому они по-прежнему утверждают, что могут делать кое-что, что они делать в действительности вовсе не способны, а именно – успешно лечить неврозы.
Это – тяжелый упрек, и главной целью этой – как и следующей – главы будет несколько точнее проанализировать соответствующий фактический материал и вместе с тем подкрепить наш вывод. Однако прежде мы хотим понять, почему этот вопрос так важен. Он столь важен по двум причинам. Если наш тезис о том, что психоанализ как метод лечения не справляется с поставленными им перед самим собой задачами, будет подтвержден, то общественный интерес к психоанализу с уверенностью значительно уменьшится. Одновременно органы здравоохранения отказались бы выделять средства, которые они предоставляют для психоаналитического лечения и обучения психоаналитиков. Престижное положение психоаналитика в обществе как успешного «целителя» исчезло бы, и его комментарии о проблемах времени принимались бы, вероятно, с небольшим энтузиазмом, если бы выяснилось, что он даже не может исполнить свой самый первый долг, а именно вылечить своих пациентов. Вторым важным последствием было бы то, что мы стали бы искать другие, лучшие методы лечения. Нас больше нельзя было бы вынудить отказываться от ориентированных чисто на симптомы форм терапии, только по той причине, что Фрейд защищал теорию, согласно которой методы такого рода вовсе не могут помочь. Это были бы практические последствия первостепенной важности. Во всяком случае, мы ввиду большого числа пациентов, которые страдают от невротических расстройств и надеются на обещающую успех терапию (приблизительно каждый шестой в нашем полушарии так сильно измучен симптомами, что он обращается к врачу), не должны недооценивать масштаб несчастья и настоящего бедствия. Мы не должны были закрывать глаза на то, что если пробуждаются ошибочные надежды на успешное лечение, то вследствие этого пациенты побуждаются тратить годы своей жизни – терапия может продолжаться четыре года и более с ежедневными консультациями психоаналитика – и жертвовать на это огромные суммы денег.