При этих словах глаза у Ханны загораются. Как и многие северные народы, финны – большие мастера по заготовкам и консервированию. Именно соленья и варенья составляют основу их зимней кухни. Ханна вспоминает летние походы в лес по грибы и ягоды как самый важный момент в году, когда вся семья собирается, запасается бутербродами и целый день занимается сбором даров леса. В этом мероприятии участвовали даже дальние родственники: однажды к ним присоединилась ее прабабушка.
– Моими любимыми грибами были рыжики. Их нужно было трижды отварить в соленой воде, чтобы вывести яд.
– Как это вообще можно есть? – поражаюсь я.
– О, это объедение! – возражает она. – Наверное, наши предки экспериментировали с ними до тех пор, пока не нашли рецепт, от которого не умирают.
– А зимой очень темно? – спрашиваю я.
– Да. То есть мы, конечно, живем не за Полярным кругом, солнце у нас всходит каждый день. Но света от него немного, к тому же на улице ужасно холодно, так что приходится подстраиваться. Во-первых, зимой мы дольше спим. Тут уж ничего не поделаешь: меняются биологические часы, таким образом соблюдается задуманное природой равновесие. Во-вторых, зимой нужно, чтобы дома всегда было тепло и уютно, иначе… – Она на секунду умолкает. – Не все готовы к такой резкой смене привычек.
– Разве у вас не самый высокий процент самоубийств? – спрашиваю я и немедленно об этом жалею: ведь для нее это не просто сухие цифры.
– Нет, – отвечает Ханна. – Но мы к нему близки. Особенно их число растет в декабре и январе. Именно в этот период покончил с жизнью мой отец.
Все эти приготовления для меня всего лишь путь к забвению. Разумеется, это не бессмысленная деятельность, но и у этой силы есть предел. Зимой от подступающей тьмы тебя отделяют всего несколько шагов.
Спустя пару недель с тех пор, как я перестала ходить на работу, я невольно начинаю задумываться, так ли уж мне плохо. Дома у меня сформировался своего рода распорядок дня, позволявший поддерживать равновесие и уют в душе: я просыпалась в пять утра и читала книгу, в семь принимала горячую ванну, в половине девятого неспешно вела ребенка в школу. Днем я читала и писала безо всякого кофейного допинга, стараясь не думать о том хаосе, в котором оставила своих коллег. Раз в две недели я звонила в приемную семейного врача и просила продлить больничный. Ничего не изменилось, говорила я. Мне просто нужно еще немного времени. Я бросила пить – на время. Не знаю, стану ли я трезвенницей окончательно, но пока тяги к алкоголю не испытываю. Полагаю, это из-за страха, что он может усугубить то, что творится у меня в животе. Но кроме того, мне некомфортно от мысли о том, как часто я находила в нем спасение после суматошных дней, когда чувствовала себя разбитой.
Словно грунтовые воды, где-то в глубине души у меня шевелится тревога, которая нет-нет да и поднимается удушливой волной к горлу, к носовым пазухам, подступает к глазам.
Добрая половина бутылки вина, а еще лучше три «Грязных мартини», конечно, могут на время притупить это чувство. Мне казалось, если чего-нибудь выпить, это станет некой точкой в этом безумном дне. Выпив, я стану добровольно недееспособной. От меня больше не будут ждать осмысленных решений, любезных ответов на письма. Я как будто бы сверну сама себя и уберу в ящик.
Теперь мое утешение по вечерам – изумрудно-зеленый чай из свежей мяты. Само по себе это неплохо, вот только время как будто растягивается, и в девять я уже ложусь спать – а иногда и того раньше. Такой образ жизни совершенно лишен общения, но именно благодаря ему я могу вставать до рассвета, в кромешной тьме, зажигать по всему дому свечи и наслаждаться двумя часами абсолютного покоя, когда никто от меня ничего не требует. Я вновь начала регулярно медитировать – теперь у меня появилось время и для этого. Прежде чем сесть, я открываю дверь во внутренний двор и некоторое время дышу свежим воздухом. В последние несколько недель утро было ясным и свежим, словно с приходом мороза мир стал чище. А недавно к этой свежести стал примешиваться дым от костра, догоревшего накануне вечером. Теперь я чувствую смену времен года.
Все это время для меня – непостижимая роскошь, и я не могу отделаться от неприятного чувства, что наслаждаюсь им уже слишком долго. Быть может, я и вовсе в полном порядке. Может, я просто все выдумала в отчаянной попытке сбежать с работы. Я знаю, что мысленно гораздо больше заботилась бы об оставленном посте, если бы к тому моменту мое сознание уже не было где-то далеко-далеко.
В 2016 году Оксфордский словарь включил «hygge» в число главных «слов года». Теперь значение этого датского слова хорошо известно: умение достигать душевного покоя и уюта как духовная практика, создание комфорта в доме как попытка противостояния суровому внешнему миру. Вот и я теперь с головой ушла в «уютную» жизнь, озаренную мягким светом свечей, напоенную ароматом свежесваренного чая и свежеиспеченных булочек, с мягкими свитерами, теплыми носками и массой свободного времени у камина. Быть может, я действительно несколько увлеклась.