– Когда-то мы были очень близки. У меня нет братьев. Наверное, мы с Дэнни были как братья. Конечно, я не справился, потому что не стал сторожем брату моему.
Мэри рассердилась, что я нарушил ход беседы. Она решила мне слегка отомстить.
– Итан дает ему деньги! Вряд ли это правильно. Дэнни их все равно пропивает.
– Ну-у! – протянул мистер Бейкер.
– Хотел бы я знать… В любом случае это был лишь полуденный кошмар. Я даю ему совсем немного – доллар-два. Что еще он может купить на такую мелочь? Возможно, будь у него деньги, он смог бы вылечиться.
– Да кто даст ему денег? – воскликнула Мэри. – Ведь это его убьет! Не правда ли, мистер Бейкер?
На меня рассердились все трое. Лучше бы я заговорил о Бостонском чаепитии.
– Бедняга, – повторил мистер Бейкер. – Тейлоры были славным родом. Мне здорово не по себе видеть его таким. И все же Мэри права. Вероятно, он упьется до смерти.
– Этим-то он и занимается. От меня ему ничего не угрожает: я не могу дать ему достойную сумму.
– Дело в принципе, – возразил мистер Бейкер.
Миссис Бейкер отметила с истинно женской жестокостью:
– Давно пора определить его в заведение, где о нем как следует позаботятся!
Удивительно, когда вместо того, чтобы использовать для прохода по минному полю тайных намерений и невидимых преград каждую подробность беседы, человеческий разум резвится и колобродит, развлекая себя игрой в жмурки или прятки. Я вполне отдавал себе отчет, что такое дом Бейкеров и дом Хоули: темные стены и шторы, мрачные фикусы, никогда не видевшие солнечного света, портреты, гравюры и воспоминания о прежних временах из фаянса и слоновой кости, из ткани и дерева, которые намертво скрепляют их с реальностью и стабильностью. Кресла меняются в зависимости от моды и степени удобства, зато сундуки и обеденные столы, книжные шкафы и письменные столы воплощают собой незыблемое прошлое. Хоули не просто семья, Хоули – дом. Поэтому бедняга Дэнни и держится за луг Тейлоров. Без земли, без семьи у него скоро и имени не останется. Судя по их тону, манере речи и настрою, эта троица его аннулировала. Некоторым нужен дом и прошлое, чтобы убедить в своем существовании самих себя, хотя связь эта по большей части надуманная. В магазине я продавец-неудачник, зато у себя дома я Хоули, так что я знаю, о чем говорю. Бейкер может протянуть руку помощи Хоули. Без дома меня бы тоже аннулировали. Не человек человеку, а дом дому. Исключение Дэнни Тейлора из реальности меня возмутило, но я был бессилен. Эта мысль заставила меня сосредоточиться и взять себя в руки. Бейкер намерен подреставрировать Хоули в обмен на активное участие в махинациях с вожделенным наследством Мэри. Вот я и ступил на край минного поля. Сердце мое ожесточилось против сего бескорыстного благотворителя. Оно покрылось броней, стало недоверчивым и коварным. По его указке на меня нахлынуло предчувствие боя и законов контролируемого бешенства, первый из которых гласит: лучшая защита – нападение.
– Мистер Бейкер, не стоит ходить вокруг да около. Вам лучше меня известно, как мой отец медленно, но верно потерял состояние Хоули. Я тогда был на войне. Как это случилось?
– Благие намерения и необдуманные решения…
– Я знаю, он был не от мира сего, и все же как именно это случилось?
– Видишь ли, время было такое. Все лихорадочно хватали акции. И он тоже.
– Был у него советчик?
– Он вложился в военно-техническое снабжение, которое к тому моменту уже устарело. Потом контракты расторгли, и он разорился.
– Вы были в Вашингтоне. Неужели не знали о контрактах?
– Только в общих чертах.
– Однако достаточно для того, чтобы не вкладываться самому.
– Да.
– Вы давали моему отцу советы по вкладам?
– Я был в Вашингтоне.
– Но вы знали, что он занял денег под залог имущества Хоули?
– Знал.
– И вы ему не отсоветовали?
– Я был в Вашингтоне.
– Тем не менее ваш банк обратил взыскание на имущество.
– Итан, у банка не было выбора. Ты знаешь сам.
– Да, знаю. Досадно, что вы не смогли ему отсоветовать.
– Не вини его, Итан.
– Теперь, немного разобравшись, не виню. Я и прежде его не осуждал, хотя не знал, что именно произошло.
Думаю, Бейкер заготовил вступительное слово. Утратив инициативу, он судорожно искал выход. Банкир покашлял, высморкался и вытер нос бумажным платком, достал из упаковки другой, промокнул им глаза, затем протер очки третьим платочком. У всех свои способы потянуть время. Знавал я одного любителя минут пять набивать и раскуривать трубку.
Когда он подготовился, я сказал:
– Я не имею ни малейшего права просить вас о помощи. Однако вы сами вспомнили о долговременных партнерских отношениях наших семейств.