Пока Акотолп медленно и неуклюже спускалась вниз, Вайнти ждала на измочаленном деревянном настиле причала, ее ноздри были широко раскрыты навстречу запахам, доносившимся из города, почти совсем забытым после стольких дней морского путешествия. Острый запах рыбы, теплое дыхание фарги, гнилостный запах земли – это по всему побережью в своем буйном цветении раскинулся растущий город. Неожиданное удовольствие, появившееся от сознания того, что она стоит на земле, разлилось по всему ее телу.
– Правильно ощущаешь, Вайнти, я разделяю твои чувства, – сказала Акотолп, когда подошла к ней.
Эсетта, крепко привязанный к запястью, с большим интересом разглядывал город – хотя от внезапного испуга он отпрянул в сторону, когда Вайнти взяла его за другую руку. Вайнти почувствовала удовольствие от такой реакции и еще сильнее, насколько могла, сжала большие пальцы. Таким образом они все вместе проследовали к главной улице, ведущей в Икхалменетс. Фарги оборачивались, чтобы посмотреть на них широко раскрытыми от любопытства глазами, и вскоре объединились все вместе и образовали что-то наподобие поезда, следовавшего позади. Вайнти изучала всех, кто за ними следовал, развернув один глаз назад, просигнализировала к вниманию.
– Те из вас, кто в совершенстве владеет языком и знает хорошо город, идите впереди.
Среди молодых большеротых фарги началась возня, они пытались спрятаться, чтобы не попасться на глаза. Более взрослые фарги оттеснили их.
– Я, самый низший, обращаюсь к ее высочеству, которая ведет за собой самца. Я кое-что знаю и хочу вам помочь.
– Ты знаешь, где находится ханале?
– Местонахождение мне известно.
– Так веди нас.
Фарги, надутая от важности, проковыляла вперед, и процессия двинулась дальше по улице. Сверху свисали огромные ветви, защищающие от солнца, хотя при холодном северном ветре солнца очень не хватало. Они прошли вдоль солнечной полосы по одной стороне к огромному сооружению с опечатанной дверью. Две фарги, держа сушеные хесотсаны как символ их статуса, стояли перед ней.
– Я требую хранительницу берега, которая в курсе всех здешних дел, – отдала распоряжение Вайнти.
Охранники стояли, сгорбившись от смущения, пока Вайнти не разъяснила свою команду.
– Этот должен уйти, этот должен остаться на страже.
Хранитель берега продемонстрировала полное неведение о прибывших и полную готовность подчиняться, когда появилась и увидела, что они ждут ее.
Вайнти, каждое движение тела которой требовало послушания и уважения, обратилась к ней:
– Вот новый самец под вашу надёжную защиту. Мы приведем его для вас к самому входу.
Стоило им войти внутрь помещения, закрыв плотно за собой дверь, как их не стало слышно снаружи.
– Вот что должно быть сделано, – сказала Вайнти?
– Это Эсетта и он только что пересек океан из далекого города. Он устал, ему нужен отдых. Ему нужно длительное уединение, пока эйстаа не даст новых указаний. Ты должна приносить ему еду, а он должен разговаривать только с тобой. Если тебя спросят, кто отдал эти указания, ты должна сказать, что это сделала Вайнти. Ты понимаешь?
– Великая Вайнти пересекла океан, чтобы стать эйстаа в далеком городе, – сказала Акотолп с гордостью, говоря о прошлом с таким видом, что слушатель мог бы это посчитать за действительность. Вайнти очень ценила такую искусную помощь.
– Как Вайнти приказала, так и будет, – сказала эсекасак, подавая сигнал просьбы, чтобы получить разрешение уйти; она взяла с собой Эсетту, Как только получила его в свое распоряжение.
Эсетта знал все намного лучше, чем хотел выразить жестами, – весь страх и горечь, и ненависть недавних событий, которые он пережил. Но вместо этого он оглядел кругом теплые безопасные стены ханале и дал волю эмоциям, которые показывали Удовольствие – По – Случаю – Прибытия, что было, конечно, достаточно достоверно.
Снаружи все еще стояла небольшая толпа фарги, но их вниманию не представилось ничего нового. Старшая из них, которая привела их сюда, стояла с другой стороны, выказывая уважение и послушание, когда Вайнти посмотрела в ее сторону. Вайнти помахала ей.
– Твое имя?
– Меликеле. Может ли низшая по званию узнать имя той, с которой говорит?
– Это Вайнти, – сказала Акотолп, будучи уверенной в том, что все проявления наивысшего уважения ассоциируются с именем.
– Ты не желаешь последовать за мной, Меликеле? – спросила Вайнти.
– Куда угодно, я, фарги, в твоем распоряжении.
– Сначала к месту, где можно поесть. Потом я продолжу осмотр города.
Акотолп и раньше знала о присущем Вайнти лидерстве, но снова с уважением отметила это. В этом городе, расположенном на скале среди моря, где она еще никогда не ступала, она вызывает у всех беспрекословное постоянное послушание. Она говорила о еде, прекрасная идея. Акотолп защелкнула плотно челюсти при этой мысли.
Меликеле вела всех вниз по склону холма к берегу и вдоль берега к закрытому месту недалеко от пляжа. Так как время для принятия пищи не наступило, то там, под полупрозрачным покрытием, было совсем пусто. Вдоль стены тянулись резервуары с едой, и дежурная фарги вытаскивала из них огромную рыбину, разрезая ее острыми ножами на тонкие ломтики, очищая их от кишок и промывая, и затем опуская эти ломтики мяса в раствор энзимов.
– Лишнее, – произнесла Акотолп. – Такая обработка подходит для столетней палочки ненитеска, а не для рыбы. Дайте мне посмотреть, что там, в резервуарах, Мелакя крустацея восхитительна, когда свежая, – смотри!
Она захватила одну из них большими пальцами, ловко оторвала ей голову и конечности, привычным движением вынула мясо из раковины, сунула его себе в рот и стала с наслаждением жевать. Вайнти мало придавала значения пище, которую она ела, и, в отличие от Акотолп, взяла ломтик рыбы на листе. Меликеле сделала то же, как только Вайнти вернулась.
Акотолп от счастья что-то бормотала самой себе, в то время как гора шелухи и отбросов росла у ее ног. Излучая удовольствие от еды, она не обращала внимания ни на фарги, суетящихся вокруг нее, ни на йилану, которая появилась из прилегающего помещения. Та взглянула на нее, затем посмотрела еще пристальнее и в конце концов подошла к ней.
– Прохождение времени – конец разделения, – возбужденно сказала вошедшая. – Ты – Акотолп, ты должна быть Акотолп, существует только одна Акотолп.
Акотолп смотрела в изумлении, кусочек белого мяса так и остался у нее во рту, мембрана на ее глазах заискрилась удивлением.
– Голос – знакомый, лицо – знакомое, неужели это ты, немного похудевшая Укхереб?
– Как всегда, толстая, сколько лет прошло.
Вайнти с интересом наблюдала, как Акотолп и только что вошедшая сплели большие пальцы в дружеском пожатии двух эфенселе, хотя этот жест слегка был видоизменен, что некоторым образом лишало его чего-то родственного.
– Вайнти, это Укхереб. Хотя мы с ней не из одного эфенбуру, мы близки друг другу как эфенселе. Мы выросли вместе, учились у древней Амбаласи. Она была так стара, как само яйцо времени, она знала все.
– Приветствую тебя, Вайнти, добро пожаловать в морской город Икхалменетс. Друг другу желанен вдвойне. А теперь прочь отсюда в мое жилище, где уютно и где одно удовольствие поесть.
Они прошли через примыкающую лабораторию; Акотолп очень заинтересовало все оборудование; потом они оказались в очень комфортабельном помещении за лабораторией. Здесь были мягкие сиденья, где можно было посидеть и даже полежать, декоративные занавеси снимали усталость с глаз. Вайнти как раз это и сделала: села, откинувшись назад, слушая разговор двух ученых. Она была терпелива и ждала, пока они не обсудили своих старых друзей и новые открытия, пока Укхереб не задала вопрос, попав в самую точку.
– Я слышала, что вы были в Альпесаке, когда многие из старых домов перебрались туда. Я читала о некоторых исследованиях, которые были там сделаны, о множестве открытий – какую, должно быть, радость при этом испытывали. Но теперь вы здесь, в Икхалменетсе. Зачем вам понадобилось добираться к нашим островам, если у ваших ног лежал целый континент открытий?