— Мистер Тейлор… — Гарри немного замялся. — Как он?
— Теперь хорошо. Не благодаря Форсайту. Но когда его выгнали, вы сохранили хорошие отношения? — Джебб ткнул скрепкой в сторону Гарри. — Это важно.
— Да. На самом деле в Руквуде я был единственным другом Форсайта.
— Я бы не подумала, что у вас много общего, — с улыбкой проговорила мисс Макси.
— У нас и не было, во многом.
— Он был из плохих парней, этот Форсайт. Не вписывался в систему. Но вы не отвернулись от него.
Гарри вздохнул:
— У Сэнди были и хорошие черты. Хотя… — Он помолчал; мисс Макси улыбнулась, подбадривая его. — Иногда я удивлялся, почему он хотел дружить со мной. В то время как большинство из тех, с кем он общался, были плохие парни, если пользоваться вашим определением.
— В этом было что-то сексуальное, Гарри, как вам кажется? — спросила мисс Макси легким и совсем обыденным тоном, точно так же как говорила про бомбы.
Гарри мгновение изумленно смотрел на нее, потом стыдливо рассмеялся:
— Конечно нет.
— Простите, что смутила вас, но такие вещи в школах случаются. Вы понимаете, влюбленности.
— Ничего такого не было.
— После того как Форсайт ушел, вы поддерживали с ним отношения? — спросил Джебб.
— Пару лет мы переписывались. Со временем все реже. У нас осталось мало общего, когда Сэнди покинул Руквуд. — Гарри вздохнул. — Я вообще не понимаю, почему он писал мне так долго. Может, хотел произвести впечатление? Он рассказывал о клубах, девушках и прочем в том же роде.
Джебб кивнул, призывая продолжать.
— В последнем письме он сообщил, что работает на какого-то букмекера в Лондоне. Рассказывал, как они подпаивают лошадей и делают фальшивые ставки, как будто это все шутки.
Однако Гарри помнил и другие стороны Сэнди: прогулки по Даунс в поисках окаменелостей, долгие разговоры. Чего хотят от него эти люди?
— Вы по-прежнему верите в традиционные ценности? — с улыбкой спросила мисс Макси. — Те, что отстаивали в Руквуде?
— Думаю, да. Хотя…
— Что?
— Я удивляюсь, как страна докатилась до такого. — Гарри встретился с ней взглядом. — Мы были не готовы к тому, что случилось во Франции. К поражению.
— Мягкотелые французы не сдюжили, — хмыкнул Джебб.
— Нас тоже вынудили отступить, сэр, — сказал Гарри. — Я был там.
— Вы правы. Мы были плохо подготовлены, — с внезапным чувством проговорила мисс Макси. — Вероятно, в Мюнхене мы вели себя слишком благородно. После Первой мировой мы не думали, что кто-нибудь снова соберется воевать, но теперь знаем, что Гитлер всегда этого хотел. Он не успокоится, пока вся Европа не окажется у него под сапогом. Новые темные века, как называет их Уинстон.
Мгновение стояла тишина, потом Джебб кашлянул:
— Ладно, Гарри. Давайте поговорим об Испании. Когда в прошлом июне Франция пала и Муссолини объявил нам войну, мы ожидали, что Франко последует его примеру. Гитлер выиграл для него Гражданскую, и, разумеется, Франко хотел бы получить Гибралтар. С помощью немцев он может захватить его с берега, и это отрежет нас от Средиземноморья.
— Испания лежит в руинах, — сказал Гарри. — Франко не может затеять новую войну.
— Но он может пустить к себе Гитлера. Дивизионы вермахта стоят на франко-испанской границе. Фашистская партия Испании хочет вступить в войну. — Джебб склонил голову набок. — С другой стороны, большинство генералов-роялистов не доверяют Фаланге и боятся народного восстания в случае вторжения немцев. Они не фашисты, они хотят только побить красных. Ситуация очень подвижная. Франко со дня на день может объявить войну. Люди из нашего посольства в Мадриде живут на чемоданах.
— Франко осторожен, — осмелился заметить Гарри. — Многие считают, он выиграл бы Гражданскую войну быстрее, будь он поотважнее.
— Надеюсь, вы правы, — усмехнулся Джебб. — Сэр Сэмюэль Хор отправился туда посланником с заданием удержать испанцев от войны.
— Я слышал.
— Их экономика разрушена, как вы сказали. Эта слабость — наш козырь, так как Королевский флот до сих пор контролирует на море все, что входит и выходит.
— Блокада.
— К счастью, американцы не вмешиваются. Мы пропускаем достаточно нефти, чтобы жизнь в Испании не замерла. На самом деле немного меньше. И у них случился еще один неурожай. Они пытаются импортировать пшеницу и взять в долг за границей, чтобы заплатить за нее. По нашим сведениям, на фабриках в Барселоне рабочие падают в голодные обмороки.