Глава 11
Машины с трудом преодолевали последние метры сугробов, кренясь на обледенелых колеях, пока, наконец, не остановились перед мрачными стенами монастыря.
Дорога здесь заканчивалась. Лишь узкие тропинки змеились среди сугробов и вели к массивным деревянным воротам, покрытым инеем. Воздух был холодным и неподвижным, но где-то вдали уже слышался свист ветра, предвещающий надвигающуюся непогоду.
Я вышел первым, следом за мной выбрались София, Елинский и Савва. Гвардейцы из других автомобилей тоже покинули машины, переговариваясь между собой и осматривая окрестности с подозрением.
— Да уж… — Изо рта Елинского вырвалось облачко пара. — И правда, не самое приятное место.
— Хорошее место пустынью не назовут, — отозвался Савва.
Монастырь возвышался перед нами, словно иссеченный временем монумент ушедшей эпохи. Его светлые стены, сложенные из грубого камня, казались сырыми даже в морозную погоду. Низкие купола церкви, потемневшие от времени, едва различались на фоне сгущающихся свинцовых туч.
Савва провел ладонью по шапке, смахивая снег, и пробормотал:
— Н-да, погодка что-то не к добру. Гляньте, господа, метель идет. Не иначе как сама земля предупреждает…
Он говорил почтительно, но я заметил, как он нервно потирает ладони, бросая беспокойные взгляды на монастырские стены.
Ворота были закрыты, но одна прорезанная дверь оставалась чуть приоткрытой. Узкая щель вела во внутренний двор, куда не проникал даже слабый свет бледнеющего солнца.
— Здесь гостей не ждут, — пробормотал Савва, подходя к двери и толкнув её. — И нас, наверное, тоже будут не очень рады видеть. Придётся самим заходить… Извольте за мной.
Я переглянулся с Софией, но она только сжала кулаки и плотнее запахнула воротник своей шубки. Делать было нечего. Мы шагнули внутрь.
Внутренний двор монастыря был пуст. Лишь редкие следы на снегу говорили о том, что здесь недавно кто-то проходил. Узкие тропки вели к старому храму, несколько других расходились в сторону низких монастырских корпусов. Пахло гарью — в нескольких зданиях топили печи.
— Я отведу вас к настоятелю, игумену Адриану, — сказал трудник.
Он уверенно направился к длинному ряду келий, расположенных вдоль крепостной стены, и вскоре остановился у одной из дверей. Он постучал, не слишком громко, но настойчиво. Дверь открылась, и на пороге показался молодой послушник, не сразу узнавший Савву.
— Ты ли это? — спросил он, прищурившись, затем перевёл взгляд на нас, и его глаза расширились. — А это ещё кто?
— Гости к его высокопреподобию, — ответил Савва. — Высокородные, очень. Позови его, дело срочное.
Послушник ещё раз взглянул на нас, но всё же отступил в сторону, пропуская внутрь.
Настоятель появился через несколько минут. Это был пожилой мужчина с болезненно бледным лицом, но взгляд его был цепким, внимательным. Он тяжело опирался на посох, но держался с достоинством.
— Мир вам, — негромко сказал он и пристально вгляделся в наши лица. Насчет себя не уверен, но великую княжну он точно узнал.
София тут же шагнула к нему.:
— Отец Адриан, приносим извинения за беспокойство. Мы приехали по делу государственной важности. Нам нужно знать, были ли у вас сегодня утром пожилая женщина и молодой человек?
София едва сдерживала волнение, её руки дрожали.
— Точнее, вдовствующая императрица, — добавил я.
Игумен нахмурился и жестом велел послушнику выйти. Тот скрылся за дверью, а Адриан шагнул ближе, внимательно изучая наши лица.
— Были, ваше императорское высочество. Но, боюсь, вы опоздали. Теперь они во власти иных сил, — тихо проговорил он.
София чуть не вскрикнула:
— Что это значит? Где мой брат⁈ Неужели вы не узнали самого императора⁈
Игумен вздохнул:
— Они действительно здесь были. Прибыли еще до первой молитвы и сразу направились к схимонаху Серафиму. Меня оповестили позже, когда все уже случилось.
Великая княжна пошатнулась от волнения, и Елинский тут же отреагировал — подставил ей локоть.
— Что именно случилось? Молю, не говорите же загадками, святой отец!
— К отцу Серафиму ходят лишь с одной целью — за спасением и исцелением. Он — схимник, монах, принявший самые строгие обеты. Это высший титул посвящения в монашестве. Один из чудотворных даров Серафима — укрощение диких зверей и неуязвимость на болоте. Молитвы Серафима чудотворны. И поэтому вдовствующая императрица привела своего внука, чтобы Серафим его исцелил.