========== Игрушка ==========
Леголас высунул голову из-под одеяла, поежился от утреннего холода и приоткрыл глаза. Вся комната была залита чистым светом холодного зимнего утра, в котором уютная, неброская, немного захламленная спаленка лорда Элронда казалась нарядной и даже праздничной. За окном тихо падали крупные хлопья снега; ветви деревьев, нагруженные снежным покровом, ослепительно сверкали, и ослепительно сверкала заснеженная оконная решетка. В лазурном небе не было ни облачка. Лучи солнца искрились на снегу, играли на кованых узорах оконной решетки, тянулись к кровати, проникая под полог, будто хотели игриво пощекотать Леголасу нос, и принцу показалось, что всё вокруг пронизано этими золотистыми лучами. Леголас невольно заулыбался.
Он выбрался из-под одеяла, осторожно, чтобы не разбудить Элронда, слез с кровати, нечаянно скинув при этом пару остывших грелок, и, шлепая босыми ногами по деревянному полу, подбежал к окну. Огонь в камине уже потух, но в комнате все еще было тепло – даже душно, и все благодаря стараниям лорда Элронда, который еще месяц назад позаботился о том, чтобы щели в оконной раме были тщательно заткнуты. Поэтому Леголас, стоявший у окна обнаженным, совсем не мерз; опершись на подоконник, он с восторгом смотрел на ослепительно-чистый заснеженный мир, открывшийся его глазам, и все его существо переполняла по-детски наивная радость. За одну только ночь Ривенделл преобразился так, что Леголас с трудом узнавал его: знакомые постройки, сады, дворики и беседки вдруг превратились в сверкающий белый дворец царицы-зимы, величественный и прекрасный; мостики, казалось, были сотканы из одного лишь снега, в покрытых льдом прудиках отражалось ослепительно-голубое небо, а деревья, прежде голые и унылые, теперь возвышались торжественно и гордо, подобно беломраморным колоннам. Леголас благоговейно вздохнул, восхищенный всей этой небывалой красотой.
Вдалеке копошились чьи-то суетливые фигурки. Приглядевшись, Леголас догадался, что это хоббиты сооружают снежный городок; правда, они не столько работали, сколько валяли друг друга в снегу, кидались снежками, лепили снежных баб и вообще веселились от всей своей хоббичьей души. Леголас улыбнулся, предвкушая любимую забаву ривенделльцев – взятие снежного городка; в последние дни в Ривенделле только о нем и говорили, и принцу уже не терпелось узнать, каково это – веселиться вместе со всеми.
- Воробушек мой, – послышался обеспокоенный голос Элронда, – что ж ты стоишь у окна? Застудишься ведь…
Леголас обернулся, просиял, встретившись взглядом с возлюбленным, и с разбегу запрыгнул в постель, оказавшись верхом на Элронде.
- Но ты ведь меня согреешь, правда? – сказал Леголас игриво; он обвил руками шею лорда Элронда и нежно поцеловал его в губы. – Доброе утро, любимый, – прошептал принц.
- Доброе утро, мое счастье, – ответил Элронд, привлекая Леголаса к себе. – Мальчик мой, ты совсем замерз. Весь дрожишь…
Леголас хотел было возразить, что дрожит он вовсе не от холода, но лорд Элронд, продолжая обеспокоенно говорить что-то об утреннем холоде и потухшем камине, начал ласково одевать принца в вязаный свитер, и Леголас замер, прислушиваясь к своим ощущениям. Прикосновения жестковатой, «кусачей» шерсти к нежной коже оказались настолько волнующими, что принц задышал чаще; взяв руки Элронда в свои, Леголас принялся ласкать себя ими через свитер. Шерсть слегка царапала кожу, задевала чувствительные соски… Леголас, закрыв глаза, полностью отдался необычным ощущениям, а лорд Элронд уже в который раз невольно залюбовался своим мальчиком. Тот сидел на нем в одном только свитере, раскрасневшийся, возбужденный, с растрепавшимися от сна золотистыми волосами, с губами, чуть приоткрытыми от неровного, жаркого дыхания, – такой хрупкий и такой соблазнительный… Наконец Элронд не выдержал: он приподнялся, задрал на Леголасе свитер и принялся покрывать тело принца нежными и в то же время пылкими поцелуями, прихватывая губами кожу и щекоча соски языком. Леголас трепетал от каждого прикосновения; он зарывался пальцами в волосы возлюбленного, силился прижаться к нему еще теснее, выгибался, подаваясь навстречу его ласкам…
Вот пальцы лорда Элронда скользнули принцу в ложбинку между ягодиц. Леголас застонал, повел бедрами, схватил руку Элронда за запястье, направляя его в себя, и сразу же глубоко насадился на его пальцы. Леголасу вспомнилось вдруг, как еще совсем недавно лорд Элронд лечил его, а он, Леголас, жаждал совсем иного «лечения»; как он вжимался в постель, кусая подушку, чтобы не застонать, изо всех сил старался не подаваться навстречу пальцу владыки Ривенделла и отчаянно стыдился своих «низменных» желаний… Как он был глуп тогда! Леголасу захотелось рассмеяться, но в этот момент лорд Элронд коснулся его особенно глубоко и чувствительно, и с губ принца сорвался не смех, а сладкий стон.
Он наклонился и поцеловал возлюбленного, проникая языком в его рот. Леголас чувствовал, что лорд Элронд тоже возбужден, но принцу нравилось дразнить любовника и заставлять того изнывать от страсти – поэтому Леголас ограничился лишь поцелуем и вновь отстранился. Он насадился на пальцы Элронда еще глубже, одновременно лаская себя через свитер. Взглянув на лорда Элронда из-под полуопущенных ресниц, Леголас увидел, что тот смотрит на него уже почти умоляюще. Леголас победно улыбнулся.
- Хочешь меня? – проговорил он, облизнув губы с таким откровенным бесстыдством, что бедняга Элронд вспыхнул от смущения и желания и залепетал что-то совсем уж беспомощное.
Леголас рассмеялся. В эти мгновения он впервые в жизни осознал, что по-настоящему властвует над своим любовником – властвует безраздельно и самодержавно, не оглядываясь на свой глупый стыд или нелепую мораль, о которой принц зачем-то так много думал прежде; впервые в жизни Леголас ощутил, как это здорово – быть соблазнителем. Он приподнял голову Элронда, подался вперед – лорд Элронд, обвив руками талию принца, послушно принялся ласкать губами его член; а Леголас направлял его движения и в перерывах между стонами и вскриками думал, как много он потерял, пока терзался своим бессмысленным стремлением к добродетельной жизни… и сколько еще неизведанных граней наслаждения предстоит ему изведать.
Словно в ответ на мысли Леголаса дверь в комнату вдруг распахнулась, с грохотом ударившись о стену, и в спальню с гиканьем влетели Элладан и Элрохир.
- Папа, папа, отпусти малыша-Трандуилиона! – вопили они, скача вокруг постели. – Успеете еще наобжиматься! Снежный городок уже готов!
- Мальчики, не бегайте, а то неровен час упадете, – пытался урезонить их Элронд, одновременно выползая из-под Леголаса и смущенно натягивая одеяло чуть ли не до носа. Он хотел было накрыть одеялом и Леголаса, но принц отстранил его руку и вытянулся на постели, нисколько не стыдясь своей наготы.
- Ух ты-ы-ы, – протянули близнецы, уставившись на Леголаса, который лежал перед ними на животе в одном только свитере. – Чур, малыш-Трандуилион в нашей команде!
Леголас отвернулся от них и украдкой улыбнулся, чувствуя на себе жаркие взгляды близнецов – ему льстило, что Элладан и Элрохир хотят его по-настоящему, хотят не просто сына короля Трандуила, как прежде, а его самого, Леголаса…
- Да, вырос наш малец, – одобрительно хохотнул знакомый оглушительный голос. Повернув голову, принц увидел Глорфинделя, стоявшего в дверях – тот улыбался всеми своими ослепительно-белыми крепкими зубами и откровенно разглядывал обнаженные ягодицы Леголаса, добродушно посмеиваясь. – Говорил ведь – окрепнет еще, все ж-таки сын Трандуила… Кровь всегда берет свое.