3
Старина Аси пришел знакомиться небескорыстно. Он ввалился в малице, отдающей морозом, встал, оглядываясь, у двери и через некоторое время произнес традиционное:
— Ань-торова!
— Здорово, здорово, — откликнулись мы с Емельянычем.
Аси не торопился. Он медленно осматривал наше хозяйство, переступая с ноги на ногу.
У нас был накрыт стол для чаепития. Чайник тоненько завывал на печи.
— Садись чай пить, — предложил я.
— Ланно, — ответил старик, зацепил рукой за капюшон малицы, снял ее и понес в сени.
Второй чайник уже кончался. Мы распарились. Целого пакета баранок и пачки сахара как не бывало. Аси все помалкивал. Потом он дососал беззубым ртом последний огрызок и перевернул кружку.
— Московские-то люди теперя куда пошли? — начал он светский разговор.
— Мыв тундру скоро поедем, — ответил я.
— Ланно, — сказал Аси. — Однако спрашивал-то про другой люди.
— Какие люди? — спросил я.
— Тут летом на лодке ходил. Из Москвы, говорил.
— Москва большая, старик. Откуда же я всех знать буду?
— Не знаешь, — с сожалением отметил старик. Он посидел еще, помолчал. Потом, видно, решился на самое главное, то, из-за чего пришел к нам:
— Ты в Тоболеске-то был?
— Был.
— Там парень-то мой видел?
— Где парень-то твой там?
— Мореходный училище.
Вот тут-то я и взял реванш. Три недели назад я действительно был с Геннадием в Тобольске, заходил в Тобольское мореходное училище и видел там четырех парней из Гыданской тундры. Один из них, наверное, был сыном старика.
— Видел, — ответил я не кривя душой.
— Как живой-то там? — заволновался старик.
Парни выглядели здоровенными. Уж чего-чего, а здоровье из них так и выпирало.
— Хорошо, — ответил я убежденно.
Старик опустил голову, подумал.
— Плохо-то чего будет? — сказал он наконец, — Тоболеск-то такой город. Тундровый люди век помогал. Совсем добрый город. Всегда нам помогал. — Он встал, принес малицу, влез в нее и взялся за ручку двери.
— Гости приходи.
— Придем, — пообещали мы с Геннадием.
Старик ушел, а я стал вспоминать Тобольск — первую сибирскую столицу.
У старых северян нет понятия просто «Север». Есть понятие «северов». Традиционно Гыдан относится к Тобольскому северу, подобно тому как Таймыр — к Туруханскому. Туруханск так и остался заштатным городом. Слава Тобольска меркла с годами, затухала с развитием других сибирских столиц. Но незримые нити до нашего времени связывают северный полуостров с древним городом на Иртыше.
Правильно, что наша экспедиция началась в Тобольске.
Мы приехали в Тобольск к вечеру. Поезд неспешно катился по новой железной дороге Тюмень — Тобольск, останавливаясь на полустанках — будущих станциях. Тобольский вокзал поражал своими размерами. Мощные перроны под стать московским; огромное вокзальное здание в виде трех островерхих изб из бетона и стекла, соединенных вместе, обложенных снизу диким камнем — серым гранитом и украшенных чеканным металлом; станционные помещения, рассчитанные на работу крупного транспортного узла. Пока поезд пришел почти пустой. Движение по дороге сейчас сравнительно редкое. Нет нужды. Главное еще не началось, начнется через год. Здесь будет построен крупнейший в стране нефтехимический комплекс. Вот тогда Тобольск снова встанет в ряд первых городов России.
Старый Аси сказал:
— Тобольск совсем добрый город.
Это он. совершенно точное нашел определение.
Октябрьским вечером тобольский вокзал выглядел сумрачно. С неба сеялась водяная пыль. Не дождь, а морось какая-то, сразу же промочившая наши плащи, заставившая зябко ежиться и вздрагивать. Автобус ушел битком набитый. Мы остались ждать. Вскоре повезло и нам. Подъехала машина с крытым кузовом.
— Чего мокнуть-то? — предложил шофер. — Садись, подвезу.
Все, кто не смог втиснуться в автобус, забросили свои вещи в кузов, залезли сами, и дилижанс тронулся. От вокзала к городу дорога заворачивала круто вверх. Она шла по глубокому каньону, прорезанному природой в горе. Машина ползла, оскальзываясь, как на мыле. Посреди склона мотор надорвался. Хорошо хоть тормоза честно выполнили свой долг. Сзади заурчала мощная «Колхида». Шофер ее без лишних слов подъехал спереди, зацепил нас тросом и потащил наверх. По ходу наш автомобиль завелся и до гостиницы двигался самостоятельно. Высадили нас на другой стороне улицы.
Вот тут-то и стало ясно, почему Тобольск в это время года располагает к раздумью. Когда-то в этих местах, если верить песне, на диком бреге Иртыша сидел Ермак, объятый думой. Против гостиницы сидел бронзовый Дмитрий Иванович Менделеев, тоже объятый думой. Стояла возле памятника изящно одетая, а главное, легкомысленно обутая девушка, объятая думой. Им составили компанию и мы. Нас тоже объяла дума о том, как без риска для жизни перебраться к гостинице: уж больно грязь была глубока. Кое-как перебрались.
Утром пошел снег, и город стал прекрасен. Улицы убрались в белое. Осеннее солнышко осветило Тобольский кремль и окрасило его белоснежные стены в сиреневые тона. Мы шли по кремлевскому двору к бывшему дворцу тобольского митрополита, где сейчас размещен музей, и не переставали восхищаться всем увиденным. А еще более заставил нас понять и полюбить свой город работник Тобольского музея заслуженный деятель культуры РСФСР Владимир Николаевич Мельников.
Владимир Николаевич знает каждую пядь славного города. А главное, он умеет передать свое знание людям, которые заражаются его любовью, его чувством истории и начинают видеть воочию прошлое во всем его многообразии.
Владимир Николаевич прирожденный златоуст. У него и жесты талантливого оратора, и плавная речь, ведущая мысль слушателя. Он легко взбежал по каменным ступеням музея, и путешествие по прошлому стольного града Тобольска началось…
Ожили двести лет тобольского главенства над Сибирью. Потекли времена, когда кучумовы разбойники зорили сибирских мужиков и держали в страхе окрестных остяков и вогулов. Потом пришел в Сибирь с Волги Василий Тимофеевич Аленин по прозвищу Ермак. 1 октября 1582 года ладьи казаков вышли на Иртыш, а 26 октября казацкий атаман вступил в Искер — кучумову столицу. К государю Ивану Васильевичу отправился с известием атаман Иван Кольцо, который и возвратился с государевым подарком — кольчугой, утянувшей потом Ермака на дно Иртыша.
По весне 1587 года Данила Чулков с казаками на высоком иртышском берегу поставил деревянный острог. История Тобольска началась. Постепенно росло его влияние на сибирские города и острожки. Тобольские воеводы осуществляли российскую власть над большей частью Сибири, сбирали ясак с коренного населения, основывали новые поселения, организовывали разведывательные походы.
В семнадцатом веке Тобольск становится настоящим городом. Он разделяется на два посада — нижний и верхний. Его население начинает заниматься ремеслами и производит почти все необходимое: одежду, обувь, сукна, канаты, кузнечные изделия. Город становится все более независимым от ввоза товаров. Сюда съезжаются купцы из Бухары и Китая, идут европейские товары.
Город богатеет. В городе пишется собственная история. Подьячий сибирской епархии Савва Есипов составляет летопись, получившую его имя. Погодные записи — «Книга записная» — фиксируют все мало-мальски значительные события. Эту традицию в восемнадцатом веке продолжил тобольский ямщик 14. Л. Черепанов, создавший «Новую историю Сибири». В Тобольске во второй половине семнадцатого века отбывает ссылку Юрий Крижанич, автор подлинной сибирской энциклопедии, получившей название «История о Сибири, или Сведения о царствах Сибири и береге Ледовитого и Восточного океана, также о кочевых калмыках, и некоторые повествования об обманах ювелиров, рудоплавов и алхимиков». Здесь же Семен Ульянович Ремезов составляет первый атлас Сибири. Ремезов же был и первым строителем тобольского кремля…