Янне протянул руку в пустоту и сказал: «Здравствуйте». Он произнес это «здравствуйте» тонким писклявым голосом, едва слышно, ссутулив спину и опустив голову. Но вот Янне выпрямился, повернулся к нам, вперил в нас взор, протянул руку, сжал воображаемую ладонь и прорычал: «Здравствуйте!»
И продолжил:
— Итак, стиль. Все, что вы два года будете изучать в нашей школе, так или иначе будет связано с понятием стиля. Иногда стиль осознаётся. Иногда нет. За два года вы научитесь определять разные виды высказываний, осознавать их настолько, что заметите и поймете: стиль в контексте искусства — это вопрос выбора. Творцы — художник, писатель, актер, музыкант, кинорежиссер, хореограф — выбирают стиль. Выбор стиля есть основа основ.
Он снова замолк и оглядел нас.
— Творец — это тот, кто овладел своими выразительными средствами. Любитель же бездумно пользуется теми выразительными средствами, которые оказываются под рукой. Быть художником означает владеть выразительными средствами и выбирать то или иное средство осознанно.
Снова пауза. Янне Хольм указал на дальнюю стену, где стоял стеллаж.
— Возьмите какую-нибудь книгу с верхней полки. Откройте наугад и прочитайте, что окажется на странице. Попробуйте понять стилистическую природу прочитанного. А потом напишите текст сами — что угодно, только не слишком личное. Содержание — не главное. Ваша задача — воспроизвести стиль текста из книги. Задание понятно? У вас тридцать минут. Приступайте.
Янне Хольм уселся на стул за кафедрой и сунул в рот жевательную резинку. Некоторые уже стояли у стеллажа, и когда подошел я, на верхней полке оставалось всего три книги. Я взял одну, старую, затрепанную, и сел. Открыл, прочитал:
Перечитав эти строки несколько раз, я написал:
О, братья и сестры, знаете ли вы нашу Зимнюю бухту? Знакомы ли вам эти воды, эти волны между Аспудденом и Броммой?
Слыхали ли вы их плеск, братья и сестры, удары прибоя о берег, шелест прибрежной гальки, шум ветерка в камышах и хлопанье паруса знойным летним днем?
Когда я пишу, то почему-то покрываюсь гусиной кожей — сам не знаю почему, но всегда так. Вот и теперь я покрылся гусиной кожей, а в какие-то моменты у меня даже волоски на шее вставали дыбом.
И тут дверь открылась.
На пороге стояла девушка в черных джинсах и помидорно-красной блузке. Сандалии были надеты на босу ногу, в руке она держала солнечные очки. Это же та красотка из Броммы!
— Это первая театральная группа? — спросила она. Янне Хольм кивнул. Девушка зашла и остановилась перед кафедрой.
— Меня зовут Элисабет Асплунд, — представилась она. — Я из резерва. Извините за опоздание…
Она оглядела класс и встретилась взглядом со мной; едва меня увидела, как на ее лице расцвела широкая улыбка:
— Ты ходишь в этот класс!
— Ну да, — сказал я. Как будто для меня сидеть тут и подражать чьему-то стилю — самое обычное дело.
— Вот это совпадение! — Девушка села рядом со мной и посмотрела, что я написал.
— Чем занимаетесь?
— Возьми книгу вон там, с верхней полки… — и я изложил ей, что сказал Янне.
А потом склонился над листком и продолжил писать.
Сестры и братья, видели ли вы остров Эссинген, с его высоким мостом, Бьёрнхольмен и остров Кэрсён? Видели ли вы, как лодки несутся на всех парусах со стороны Броммы?
О, братья мои и сестры! Многого вы не знаете в этой жизни, многого вы не видели!
Я кое-где стер ластиком, кое-что поменял, и мне стало казаться, что написанное мною звучит почти как изданная рукопись. Я написал «2» и начал еще один вариант. Попутно косился на Элисабет, которая схватила толстый кирпич под названием «Неизвестный солдат»[12]. Она читала, и морщинка у нее над переносицей все углублялась. Элисабет оглянулась. Янне Хольм, звучно жуя вачку, достал стопку бумаг.